А вот и первый фик на I фиаткон грозы

[klinki]

Название: Счастье всем и задаром.
Автор: Бабушка Хай-Хай
Бета: нет
Дисклеймер: пейзажи – мои, остальное Кишимото Масаси.
Пейринг,персонажи: Ирука, Какаши
Состояние: закончен
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф, романс, природно-лирический экшен.
Размер: мини
Критика: это слишком несерьезно для критики
Предупреждение: кавай неимоверный, уйма пейзажей, мало действия.
Разрешение на размещение: пока не размещать.

Счастье

Высоко-высоко в небе, так далеко, что не дотронешься кончиками пальцев, мелькало солнце сквозь кроны сосен. Ветви волновались, заливая пятнистыми тенями землю, усыпанную светлой хвоёй. Запах пряных цветов шиповника плавился в воздухе, разбавлялся свежестью западного ветра.
Три шиноби медленно шли по оплетенному кустами склону холма.
Ступающий впереди Идзумо резко замер в зарослях можжевельника, махнул, не оборачиваясь: «всем стоять». Ирука тяжело прислонился плечом к теплому стволу сосны, Котетсу застыл по пояс в разнотравьи и хвощах.
- Чувствуете? – тихо сказал Камидзуки, глянув на товарищей. – За нами идут.
Ирука и Котетсу синхронно кивнули.
Идзумо сделал пару шагов назад, аккуратно выдрался из кустов, затем опустился на землю, почти скрывшись в папоротнике. Закрыл глаза, хмуро сообщил:
- Противник на расстоянии около десяти километров, в направлении восьми часов. Предположительно три человека.
- Это обман, уловка, - Умино глянул серьезно, его темные глаза были совсем черные. – Не может быть, чтобы враг так легко дал себя обнаружить. Думаю, противник придет с запада… - медленно махнул рукой туда, откуда струился прохладный сырой ветер, предвестник дождя.
…
Миссия ранга А, с виду безобидная, по сути – страшнее голодного хищника. Всего-навсего переговоры с несколькими политиками страны Воды по поводу поставок зерна. Подписать договоры и отнести документы в Коноху.
Шагая в тени прохладных елей, Ирука думал о том, что за зерно готовы убивать: три каких-то небольших свитка с соглашениями оказываются величайшей ценностью. Как будто речь не о зерне, а о секретах ринненгана Мудреца Шести Путей.
Ирука умел вести переговоры, но тяжело отстаивать интересы Конохи, когда на тебя глядят с откровенным недоверием, а два-три политика спят и видят, как тебя живьем варят в кипящем масле…
С этими мыслями Умино незаметно для самого себя сполз на землю, прошуршав спиной по лапам елей. Мягкая трава еще не прогрелась с ночи, дышала влажно. Дико пахло перезрелой черникой…Отлично миссия прошла. Просто отлично. Если не считать того, что Ируку отравили, по поводу чего Идзумо с Котетсу страшно убивались и спрашивали то и дело: «А мы куда смотрели? А ты куда смотрел? Охо-хо…». Яд был неизвестный, стандартный антидот не помогал.
«Не родился еще яд способный меня убить», - заявил сам себе Умино: «А если и родился, то я не им отравился».
- Ирука, - Котетсу опустился на корточки рядом с товарищем. – Отдохнёшь?
Умино еле заметно покачал головой, отстранённо следя за тем, как прямо перед глазами падают, кружась, серые-серые хлопья. Сказал:
- Пройдем. Еще немного. Будет дом заброшенный. Остановимся.
Место для стоянки было выбрано нагло-приметное. Потому что ясно было – противник знает местонахождение чунинов. А дом стоял на полянке у края лесного озера, и было одним удовольствием расставлять вокруг ловушки, переплетая ветви деревьев нитями чакры.
…
Полуразрушенный домик имел деревянный каркас, заполненный раствором с крупными белыми камнями и разноцветным кирпичом. Цоколь из темного на вид влажного камня зарос мягкими волнами мха. Сгнившая деревянная веранда смотрела грустно на озеро. Вторила ее взгляду обвалившаяся мансарда под темно-красной черепицей, цвета горькой вишни.
Цветущие белым медом яблони застыли в безмолвии вокруг озера, глубокого как зимнее ночное небо. Обратный берег растворялся в дали, тая зелеными силуэтами сосен и верхушками елей.
Похолодало. Теперь серое небо, без единого проблеска, мягко и нежно лежало совсем рядом с землей. Так близко, что можно было наблюдать, как с края облака падают маленькие ледяные капли дождя, касаются яблоневых цветов. Скользят по лепесткам, встречаются среди листвы, образуя прозрачные заводи.
Котетсу и Идзумо думали, что последние километры до домика Ируку придется нести, но Умино дошел сам и легко. Только взгляд был пустой, а зрачки расширились, затопили карие радужки глаз.
- За нами еще кто-то идет, - сообщил Камидзуки.
- Это наши, - ответил Ирука, опустившись в высокую траву, мокрую от дождя, полную желтых звёзд лютиков.
- Уверен? – Котетсу сел рядышком, сорвал травинку-колосок, повертел в пальцах.
- Чую сердцем, - мрачно усмехнулся Умино.
…
А потом Ирука просто плавно завалился набок.
Перед глазами качались темные, влажные стебли хвощей, среди которых запутались мертвые листья и еле различимая, тонкая, серебристая хвоя.
Время остановилось. Мир стал темнеть, теряя цвет и запах.
…
- Идзумо, ему хуже стало.
- Да нет, ты что? Наоборот. Это иммунитет…
- …такая реакция?
- Не умрёт. Это точно…где антидот?! Да ты, болван!
…
Мягко колышется тонкий силуэт поздней костяники. Поблескивает красная ягодка в окружении таких же красных ягодок. На листьях прозрачные капли.
Тишина. Всё исчезло. Нет больше ничего.
…
На расстоянии десяти километров.
Хатаке Какаши и Генма Ширануи застыли под соснами среди теней. Хмуро глядели на серое от мелкого дождя поле диких цветов. Оно волновалось, горько-сладким ароматом вплетаясь в лесные запахи, и где-то среди своих высоких стеблей скрывало врагов.
- Это те туманники, - Генма вставил в уголок рта второй сенбон. – Которые на прошлой миссии отделали тебя, Капитан. Их теперь все даймё нанимают.
Хатаке не ответил. Анализировал ситуацию. Накрапывает дождь, в воздухе много влаги – это удачно для шиноби с водными техниками. Значит удачно для туманников. Враг уже заметил Хатаке и Генму, следовательно, двигаясь дальше по лесу, станет расставлять ловушки.
- Их больше чем нас, - поддержал размышления Ширануи. – Нас вроде двое с утра было. А их – минимум четверо.
- Если сейчас не нападём, они перехватят чунинов, - Хатаке глянул на небо, которое медленно но неотвратимо чернело текущими с запада тучами. Белые волосы Копирующего гладил холодными ладонями ветер.
Генма посмотрел на Какаши, усмехнулся:
- Только не говори сейчас: «Я разберусь с врагами. Иди, присоединись к чунинам. Им понадобится твоя помощь, если кто-то из противников уцелеет».
- Хорошо, - кивнул Хатаке. – Ты сам всё сказал. Это приказ.
У Генмы Ширануи помимо всех его достоинств было совершенно чудесное качество – не спорить с командиром. Особенно, когда командир явно что-то задумал.
…
Хатаке крался по лесу, синей тенью сливаясь то с тихо покачивающимися лапами ели, то со стволом сосны. Выбрался на поляну, двинулся, иногда замирая, прижавшись всем телом к земле среди стеблей иван-чая. Дышал глубоко, ловя запах противников.
Тихий мягкий шелест дождя всё разрастался и разрастался, пока не сделался оглушительным и резким. Запахи усилились так, что каждая травинка ощущалась с выдохом и вдохом. И без перехода ароматы исчезли, кроме запаха земли и воды. Ливень. Прозрачные ледяные капли склеивали ресницы, смывали всё в мире, обращая пространство в текучий серо-сине-зеленый водопад. Папоротник расстелился, прибитый ливнем и трепыхался, как крылья стрекозы. Цветы закрылись, многие потеряли лепестки, что разноцветными бликами терялись в размякшей траве. Птицы умолкли, не в состоянии перекричать крутящее шипение дождевых капель.
Хатаке вновь глянул на небо. Ждал. Понимал, что может проиграть.
…
У разрушенного домика.
Сон Ируки.
Запах влажного мха, пожелтевшего папоротника и тяжелого горького тлена витает над лесной поляной.
Умино стоит на коленях у неподвижно застывшего в изломанной позе тела. Тела Хатаке Какаши. Крови столько, что можно окунуть ладошки в нее, еще теплую. Кровь смешивается с дождем и крошечными лепестками цветов.
Ирука двумя пальцами проверяю пульс на шее Хатаке. Но это бесполезно.
Совершенно бесполезно.
Пульса нет.
Нет даже намека на то, что сердце бьется.
Потому, что оно не бьется.
Ирука садится поближе к Какаши, думая о том… Что сейчас дождливая изменчивая весна. А скоро настанет лето и зашумит зелеными вспышками листва тополей. Снегом опадут лепестки яблони, и глубоко-зеленая трава поймает солнечный свет. Отразит обратно в мягко-синее прозрачное небо. И белые облака будут плыть так бесконечно высоко. Все будет так, как было прошлым летом, позапрошлым и поза-позапрошлым и десять лет назад. Все будет так…
…одиноко.
- Умино Ирука! - властно.
Чунин поднимает голову. Посреди поляны стоит призрачный гигантский пёс. По длинной ослепительно белой шерсти пса пляшут змейки молний.
- Умино Ирука! – повторяет призрак. – Слушай меня. Запоминай. Ты достоин счастья. Ты будешь счастлив, Кьюби побери! Вообще, пусть все на свете будут счастливы и задаром, и за просто так. Потому что ты – вся вселенная, Ирука. Ты ветер, земля, огонь и вода. Ты ночь и день. Ты море. Ты гроза и ливень. И если ты заслуживаешь счастья, то и вся вселенная вместе с тобой. Р-р-р…словами не передашь. Слушай своё сердце. Пробудись, Ирука.
…
Реальность.
Холодная как лед ладонь касается лба. Тихий голос:
- Температура высокая.
Умино открыл глаза. Пару мгновений моргал, но видел лишь переливчатый мрак. Спросил рассеянно:
- Что такое?
- Да ничего такого, хм…- второй, ворчливый голос. – Да просто у одного чунина сердце на три минуты остановилось. И ничего не помогало. А потом оно взяло и пошло…Ладно, Капитан, ухожу-ухожу…Надоели эти медицинские чудеса.
Серая хмарь, стоящая перед глазами медленно расползлась, распалась. Мир проявился. И мир этот состоял из потолка с деревянными прогнившими балками и Хатаке Какаши, лицо которого было бледно и спокойно.
- Какаши, ты в порядке? – спросил Умино, чувствуя как мало чакры в Копирующем.
Хатаке удивленно вскинул светлую бровь:
- Это я тебя должен спросить. Ты в порядке?
- Конечно, - Ирука чувствовал себя совершенно здоровым, сел без усилия. – Что? – кивком указал на правую руку Хатаке, туго забинтованную от пальцев до самого плеча.
- Новая техника, – глаз Какаши сощурился: улыбка.
- Гигантский пёс из молний? – уточнил Умино.
Хатаке медленно положил здоровую руку на плечо чунина. Поглядел пристально в тепло-карие глаза Ируки. Сказал:
- Я всё рассчитал перед боем. Думал: гроза будет. Озон в воздухе, все признаки. Сражение шло, а грозы не было. Дождь начал кончаться. Я понял, что проиграю. И тогда стало тихо-тихо. А потом грянул гром, и столько воды обрушилось, словно море поглотило землю. Я поймал молнию. Всё удалось.
Ируке захотелось обнять Какаши, прижать, погладить по спутанным белым волосам. Но страшно было, потому что есть нежность, способная убивать, невыносимая, глупая.
- Будет счастье всем и задаром, - негромко сказал Хатаке, аккуратно обнял Умино.
Вот и сказке конец.