Фик № 10.1

[klinki]

Название: Магнит
Автор: Юнис Византия
Бета: нет
Персонажи: Какаши, Ирука, Генма, Райдо, Гай, прочие упоминаются и пяток вымышленных.
Рейтинг: PG-15
Жанр: романс, патетика, сантименты, экшен, драйв, экстрим, местами неуклюжий солдатский юмор, и конечно, дра-а-ама.
Статус: закончен
Части: с 1 по 10 (всего 30)
Размер: миди (от 20 до 70 мпс)
Дисклеймер: Кисимото Масаси
Размещение: запрещено до окончания конкурса, ввиду его условий

Магнит

1
Как и все на свете, грозы имеют свой масштаб. Бывают быстротечные маленькие грозы с одной-двумя молниями в кармане. После них хорошо светит солнце. Бывают длинные, затяжные, приносящие холодную слякоть. Бывают яростные, которые налетают с грохотом и с грохотом уносятся за горизонт. Всю весну гроз не было. Первый жаркий месяц выдался по-настоящему жарким, почти без дождей. И только в начале июня на Коноху надвинулась гроза-великан. Облачный фронт растянулся на десятки километров. Двое суток тучи все шли и шли, затянув долину от края до края. В пятницу небо свернулось бумажным кульком и воздух потемнел. С утра торговцы не выставляли прилавки на улицу. Только старый Юкоби, торговавший книжками на углу, преспокойно сидел себе, вытянув больные ноги. Он смотрел на завитое спиралью небо, как смотрит опытный акушер на впервые рожающую женщину: "До вечера еще покрутит". А в середине облачного водоворота уже угрожающе посверкивало и было похоже, будто огромный осьминог разложил по скалам свои щупальца и уставился сверху единственным мерцающим глазом. На маленькую деревню.

2
Прохожие ускоряли шаг, покрываясь потом от духоты. "Смотри, старик, промочишь свой товар", - Юкоби только улыбался. Вот в конце улицы показался знакомый дзенин. Это был уважаемый человек и пристрастие питал к серьезной литературе. Старик не спеша полез под прилавок и вынул книжку в оранжевом переплете. Сохраняя степенство, выложил поверх ярких обложек. Дзенин подошел, не ускоряя шаг, поклонился. Морщины Юкоби сложились в улыбку, и он как всегда хохотнул, принимая плату. Дзенин усмехнулся в ответ. "Хо-хо" да "хэ-хэ" - так они и общались. Зачем болтовня солидным людям? Бабы любят потрепаться, а нам и так все ясно.

В двух шагах от прилавка дзенина окликнули. Хмурый военврач с сенбоном во рту. Его, ввиду отсутствия приличных литературных вкусов, старик почти что и не знал. Они вместе пошли вниз по улице. Военврач говорил, едва размыкая губы, а у знакомого дзенина рта под маской и вовсе видно не было. Оба скупые на жесты и на выражения лиц - в двух шагах стой, и не поймешь, что люди разговаривают. Там, где улочка выбегала на широкую набережную, свернули налево. Пустынно, хоть час еще и не поздний. Всех разогнал по домам крутящийся в небе глаз осьминога. Только бродячий пес рысцой пробежал мимо, уставив нос в землю. Дзенин в маске проводил его глазами. Странно, собаки лучше людей чувствуют приближение непогоды, а уж грозы даже ниндоги боятся. Пес свернул, не сбавляя темпа, за угол. "По следу идет", - понял Какаши. И не ошибся. Пес был голоден. Сегодняшний неторговый день лишил его промысла и надо было раздобыть или выклянчить кусок, пока не смыло все запахи. Пока, например, плыл в воздухе тонкий ручеек из аромата риса и морепродуктов. Прямо из коробки прохожего, миновавшего этот перекресток три минуты назад. Прохожий шел быстрым энергичным шагом и, кажется, по пути беседовал сам с собою, один раз даже плечами пожал. Вкусная коробка с обедом в правой руке, высоко собранные темные волосы подпрыгивают в такт ходьбе. Направляется к штабу. Известное дело, штабисты не торговцы, им работу никто не отменял - изволь тащить с собой перекус на рабочее место. Хотя было уже ясно, что на улице человек есть не будет, пес тоскливо трусил за ним. Под ноги бросаться не хотелось. Оставалась еще надежда на помойку в двух кварталах отсюда. И окончательно махнув лапой на прохожего, пес сменил курс. Пересек улицу, добежал до вишневой аллейки и вдруг резко остановился, привлеченный поведением небольшой луны, которая висела под нижней веткой дерева. Она не вела себя, как полагается нормальной луне, неприятно пахла и еще неприятнее вибрировала. Мудрость собачьей крови немедленно подсказала псу, что маленькая луна - убийца. Такая зловещая, что убийцы этой деревни все вместе с ней не сравнятся. И когда она, негромко гудя, тронулась с места, он вмиг сорвался с места. Скребанув когтями по асфальту, забывая про еду и про помойку, ринулся в подворотню и только там впервые взвыл от ужаса. Ноги уносили его подальше, даже не советуясь с головой. А маленькая луна тоже приостановилась, будто задумалась, а потом плавно заскользила к жилым домам. Здесь, среди веток ее ничто не привлекало.

3
В заведении дядюшки Томо все циновки, висящие обычно свернутыми под крышей навеса, в ожидании непогоды были развернуты и крепко привязаны к помосту. А под потолком зажгли электрические лампы, и стало совсем хорошо. Уютно. Не душно, как сейчас в закрытых помещениях - бамбуковые полотнища стенок чуть-чуть пошевеливал слабеющий ветерок. Вот только наслаждаться комфортом сегодня захотелось немногим. В углу трое немолодых в чунинском звании тихо поминали кого-то. Да двое иноземцев поспешно ели, как и местные, придавленные неспокойным небом. Вот и вся публика на сегодня. У одной работницы рук хватало на всех. Когда иностранцы поднялись, женщина по-традиции проводила их за порог и несколько раз поклонилась вслед. Потом разогнулась и тоненько завизжала, меняясь в лице. Чунины подскочили, отшвыривая мебель, рванули к выходу. Еще три пары остекленевших глаз уперлись в круглое пятно света.
Шаровую молнию вряд ли заманила сюда перспектива посидеть со стаканчиком, скорее уж ток, который бежал по проводам. Но сейчас она зависла ненадолго. Ее притянула новая цель. Железные перила лестницы бокового входа. Раньше это была просто лестница, привинченная к стене, а потом, когда дядюшка Томо нанял прислугу, на крыше поставили пристройку, а для лестницы соорудили дощатый коридорчик. Но перила по-прежнему выдавались из него на улицу. Шарообразный сгусток света завис над полосой из железа, а потом, как по рельсам пошел наверх. Увидев это, женщина заорала страшно, как помешанная. Потом выкрикнула имя ребенка. Ее ребенка, который спал наверху в мансарде. Сообразив в чем дело, один из мужчин закрыл ей ладонью рот. Если ребенок выскочит навстречу молнии, ничего хорошего не будет. Теперь она и сама поняла это и только молча рвалась из рук. Ее держали уже вдвоем. Третий поднял руки, складывая печати. Тревога!

4
Ирука выронил коробку с обедом, ощутив пульсирующий набат чакры и бросился назад. Чакра звала из гражданского квартала. Что там могло случится? По диагонали взбежал на ребро высокого забора и понеся по нему.
Ему простительна была наивность в двадцать лет. Двое шиноби постарше прекрасно знали, что вот так ломиться на неизвестного противника, растрачивая по пути силы, не следует. Они замерли на коньке крыши, пригнувшись и слушая звуки отовсюду. Обзору сверху мешала листва - один из них поднял надвинутый на глаз хитай. И сразу же распрямился. Второй наблюдал за товарищем напряженно, закусив зубами стальную иглу, и когда тот рванулся вперед, моментально двинулся следом. Что бы не увидел Какаши, если бы он считал, что есть время отвечать на вопросы, он бы на них ответил.

Ирука был совсем близко от источника тревоги и через минуту-другую уже переводил дыхание возле небольшой группки людей во дворе кофейни. На него оглянулись с надеждой, но тут же отвернулись. Дядька в форменке спрашивал у штатского в домашнем юката:
- Горючие в доме есть?
- Помилуйте, - развел руками толстенький штатский, - Кухня же.
Но под взглядом собеседника осекся и прочистил горло:
- Кхм. Полно.
Какую-то женщину поили водой, она со скрежетом кусала край посуды.
- Смотри, - первого чунина тронул за локоть служивый одних лет с ним, - Бак-то на крыше как стоит? Вплотную. Если рванет, рухнет прямо на дом. И комнатенку зацепит.
- Мальчишку бы вытащить, господа хорошие, - по лицу толстенького Томо градом тек пот, - жалко мальца. А дом уж - как получится.
Ирука разглядел небольшое окно, выходов на крышу пристройка не имела.
- Давайте, попробую в окошко его вытащить, - предложил он.
- Отдохни, штабничок, - не оборачиваясь обронил один из чунинов, - Тут взрослые люди не знают, как подступиться.
Второй оказался поделикатнее.
- В самом деле, молодой человек, постояли бы в сторонке, - он повернулся к напарнику, - Пока она стоит, надо решать, сейчас тронется и...
- Сейчас не тронется, - ответил сильный голос из-за спин.
Как подошли двое дзенинов, никто не заметил. Ширануи, а с ним...
- Копирующий здесь, - зашептала пожилая хозяйка, прижимая голову работницы к груди, - Слышишь, кто пришел? Все будет хорошо.
"Ни дня тебе без черта белобрысого! - подумал Ирука, - Ни единого тебе дня..."
К этому худому, словно изморозью покрытому человеку он питал стойкую антипатию. И неспроста. Это был его личный враг номер один. И этим номером список заканчивался.

5
А началось все в тот день, который выдался трудным для чунина по имени Сато Асаги. Потому что это был первый рабочий день на новом месте, и надо было перед начальством сразу же не загреметь лицом в грязь. А сослуживцы бесконечным потоком шли с поздравлениями прямо с утра. Шутка ли, до сорока лет просидеть на раздаче и вот, наконец, перейти в отдел информационного обеспечения миссий - прямо в головные органы штаба.
Да и дома сегодня точно покою не будет. Там уже накрывают столы и жена суетится, заворачивая последние подарки для званных гостей. А перед домом надо еще выкроить минутку и забежать к парнишке, узнать, как у него дела. Смену себе Асаги заблаговременно подобрал. Хорошего паренька, морально устойчивого, благонадежного. Устроил на практику в архив. Честно говоря, он уже и не ждал этой передвижки и думал, что толкового мальчишку перехватит кто-нибудь. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Своим карьерным ростом Асаги должен был быть, похоже, обязан отцеубийце Итачи. Выродок основательно встряхнул списки. Много рабочих рук и светлых голов отправились на тот свет почем зря, много дыр пришлось хокаге затыкать этой весной, и все полезные люди оказались на виду.
Сато свернул свиток с надписью "Перспективы государственного переворота в княжестве N", восстановил печать с грифом секретности и убрал в переносной лоток. Три дня, как изгой покинул деревню, а все еще аукается. За соседним столом негромко переговаривались:
- ...он же на них отчеты писал, на все свое подразделение. И на этого, на Итачи - тоже. Психологическая устойчивость, то да сё. А тот возьми и выдай... устойчивость, понимаешь. Вот он, значит, на следующий день к хокаге явился, принес докладную на себя и рапорт об отставке.
- Прям вылитый папочка его... земля ему пухом.
- Так вот, я и говорю. Хокаге ему всё молча подписал. Пусть лучше так, чем вздернется-то.
- Да бросьте вы! С чего ему вздергиваться?
- Ну как же... с пятном на совести жить. Убийцу-то он, получается, проглядел. А к тому же и глаз...
- Чего глаз?
- Чего-чего? Не больно-то рады были Учихи своему глазу да в чужой глазнице.
- Это точно...
Надо думать, в этот отдел собирали отъявленных сплетников со всей деревни. Ну что ж, любое дело надо любить и работу с информацией тоже.
Асаги каллиграфическим почерком вписал последнюю строку вводной на завтрашнюю миссию и поднялся. Помахал свитком, просушивая чернила, кивнул сослуживцам.
- Занесу по дороге.
- Да иди уже, - ответили ему со смехом, - проведай свою контору.
- А то вдруг хвостатенький твой любимый стул протер?
Сато смущенно пожал протянутые руки.
- Всех жду, всех жду, без отмаз, - и заторопился к выходу.

6
На раздаче уже никого, распределение миссий давно закончилось. Только новенький и сидел, распихивая по папкам накопившиеся за день бумаги. Это понятно, такая ловкость, чтобы между делом поддерживать у себя порядок в документации, появится со временем.
- Ну что, Умино-кун, как первый день прошел? Маа... Что случилось?
- Все в порядке.
От взгляда не ускользнуло, как парнишка дернулся поворачиваясь в профиль. Профиль был растерянней, а хвост на темечке растрепанней обычного. Асаги демонстративно обошел стол и парень, поняв, что ёрзать бесполезно, стал держать голову прямо. Чуть ниже глаза на выступе скулы красовалось пятно ссадины. Похоже Ируку приложили лицом к рабочему столу.
- Нормально-то нормально, но, я смотрю, без инцидента тут у вас не обошлось. Кто это вас так? Тонбо Тобитаке под руку попались?
- Нет. Это дзенин. Первый день был. Отставник из спец части.
Асаги даже выдохнул и руки опустил. Вот тебе и благонадежный. Только бы неприятные сюрпризы не продолжились сегодня.
- Именем не поинтересовались?
Молодой чунин расстроено мотнул головой.
- Я уже знаю, кто это был. Мне сказали.
Вид у него был по-настоящему подавленный и Асаги сжалился.
- Ладно, всякое бывает. Вот что, расскажете мне по дороге. Пойдемте. Жена вам что-нибудь приложит, - и, читая в движениях попытку отказаться, округлил "страшные глаза", - Вставайте, вставайте. А то в госпиталь отправлю. Будете мне тут светить фонарем своим завтра - вставайте, пошли.

7
Через пол часа юноша сидел на краю веранды, свесив ноги, а миниатюрная госпожа Сато стояла рядом и осторожно промокала поврежденную часть лица настоем бодяги. Нарядные дети бегали по двору, а виновник торжества сражался с поясом шелкового моноцуке хаори*, украшенного гербами семейства.
- Утром все было замечательно...
С утра Ирука убедился, что дзенины только в сказках бывают добрые: "Опаньки! А где старина Асаги? А ты кто такой? Эй парни, смотри, какую куколку нам посадили. Будешь бумажки раздавать, маленький? Ну, давай, давай. А чё мы такие строгие? Потрогать нельзя нас? Здорово, Йоши! Это што за бля?.. Потише, добэ, это наш новый бумажный ниндзя. Какой тебе на хер отчет?! Пасть закрой и найди мне отписку с прошлой недели, мне там поправить надо. Ну так поищи, я, что ли, знаю, куда вы эти листочки складываете. Надо же, посадили долбоёба. Живо, я сказал. Кто такой, почему не знаю? Знакомься, Оэмицу - наша новая игрушка. Называется Умино-сама, великий и ужасный. Видал, как он бровки сводить умеет. Мужики, чё это он мне сунул? Я тебе щас на заднице распишусь - ты шею вывернешь, поглядеть, как тебя Уэми... Умиэ - один хрен." А потом открылась дверь и нарисовалась тощая белая смерть в новом жилете.
- А в обед зашел... Хатаке-сан.
Вот бы, кому ногу подвернуть по пути, но настолько Ируке никогда в жизни почему-то не везло. Дзенины приветствовали его без фамильярности, но и без особой веселости. Он рассеянно ответил. Походка какая-то немного деревянная, маска придаёт отрешенности, глаз обведен темной тенью и смотрит устало. Ируке показалось, что этот - такой же чужой среди прочих, как и он сам. Это был чудовищный самообман.
- Говорит: я с сегодняшнего дня буду получать здесь миссии, бумаги на меня пришли или нет?
И ведь тон был такой спокойный, без грубости, без издевки, что Ирука попался. Расслабился, даже улыбнулся немного.
- Никаких бумаг из кадрового отдела не было. Но, если желаете, есть свободные миссии, могу выдать. Я потом вам всё оформлю задним числом.
Асаги застонал, узел оби** выскользнул из пальцев. "Свободные миссии" это отстойник, в котором провисали по месяцу, по два задания, вроде ремонта свинарника в одном из подсобных хозяйств. Потому, что детей на эту работу не пошлешь, а взрослые - на то и взрослые, чтобы найти предлог за такое не браться.
И это предложить прославленному дзенину, вчерашнему АНБУ, да еще в такой момент! Стоп, кажется, тот самый свинарник список и возглавляет.
- Надеюсь, вы хоть зачитывать не стали?
- Да нет... я...
- Ммммм... Умино, вы совершенно нос по ветру держать не умеете.
Госпожа Сато прижала салфетку к лицу ирукиной рукой и отошла за спину мужа, беря за концы непослушное оби. Ее молчаливое присутствие действовало умиротворяюще на обоих. Дальше Асаги мог и не слушать. Движения АНБУ молниеносны. Скорее всего, никто в конторе не успел не то, что разглядеть - заметить тот миг, когда рука Копирующего легла на затылок незадачливого чунина. Да и Ирука, наверное, не понял, с чего бы это вдруг стол встал на дыбы и ударил его в лицо.
- Он что-нибудь еще сказал?
- Ничего, - Ирука поморщился, вспоминая боль дезориентацию и гул в голове, - просто вышел.
Всё тем же ленивым, негнущимся шагом, аккуратно прикрыл за собой дверь. После этого голоса в конторе зазвучали далеко не сразу. К Ируке же больше вообще никто не обратился до самого конца дня. Молча подавали отчеты, принимали документы и отходили. Он будто превратился в пустое место. Только один молодой дзенин на "до встречи" обронил сквозь зубы, что так быстро в крематорий не собирается.
- Ну что ж, - подвел итоги Сато, нащупывая ногами в белых носках парадные дзори*** на досках веранды, - вам еще очень повезло. Рука у него тяжелая, никто не говорит. Но вообще-то он добрейшей души человек. Просто... обстоятельства так сложились.
Ирука отнял от лица салфетку и посмотрел на чиновника, как на умалишенного.
- Поэтому впредь, - Асаги взгляд мальчишки проигнорировал, - советую вам, держаться с Хатаке-саном, как можно вежливее.
- Этого я вам обещать не могу.
- Можете, молодой человек. Еще как, можете.
В голосе Сато вместо обычного добродушия звучала сталь. Супруга подала вакидзаши в лаковых ножнах, отступила на шаг оглядывая мужа, а потом чуть-чуть оттянула пояс вниз - человеку с положением надо бы выглядеть подороднее. Асаги бережно разместил клинок за поясом, прихватил рукоять петлей шнурка.
- Не сегодня-завтра вы поумнеете и сами скажете мне спасибо за добрый совет. А пока, как видите его, так ушки прижимаете и кланяетесь. Глядишь, всё и рассосется. А сейчас идите, отдыхайте.
Ирука скорее почувствовал, чем понял, что чем-то подвел учителя. Ответ подсказала госпожа Сато вручая фарфоровую коробочку с мазью:
- Мы бы рады оставить вас на праздник, да разговоров тут будет много про этот случай. Лучше уж в самом деле отдохните дома.
- Спасибо, - принимая лекарство обоими руками, поклонился. И еще раз - хозяину.
Тот слегка кивнул, на лице уже было выражение значительности, соответствующее парадному костюму.
- Дома лучше полежать, - улыбнулась на прощание маленькая женщина.

8
Развитие событий себя ждать не заставило. Копирующий явился в контору утром следующего дня. Перед ним почтительно расступились, но он, похоже, не замечал таких вещей или считал их само собой разумеющимися. Остановился перед столом и с минуту изучал лицо распределяющего миссии ничего не выражающим глазом. За эту минуту Ирука ощутил, что ушки не желают прижиматься и кланяться у него тоже вряд ли получится.
- Бумаги на вас пришли. Миссий нет, - отчеканил он, прямо глядя в лицо обидчику. Размноженный о крышку стола мускул щеки за ночь налился гематомной синевой, правое веко отяжелело, и теперь, под этим взглядом Ирука чувствовал себя омерзительно. Любуется на дело рук своих, гад.
- Я прошу вас простить мне вчерашнее недостойное поведение.
После этих слов Копирующего в конторе наступила тишина.
Ирука понимал, что смотрит с ненавистью в закрытое маской лицо, но ничего изменить не мог. Это существо, настолько сильное, что не опускается даже до демонстрации силы. Может склонить свою голову, если вдруг приключится такой каприз, может в момент следующего каприза оторвать чужую. Восторженная публика ему в любом случае обеспечена. А Ирукина роль в данном случае порозоветь от счастья, и вскочив с места, благодарить за проявленную милость, уверять, что все в порядке, что он и не думал сердиться за устроенную трепку. Что вы? Как можно? Даже наоборот, горд и счастлив, детям своим расскажу. Спасибо, что не убили.
- Следующий.
Никто не пошевелился, только непонимающе моргнул глаз на единственном открытом участке лица.
- Возможно, я высказался не слишком понятно, - терпеливые интонации в голосе, - Я раскаиваюсь, что оскорбил вас. Примите мои извинения.
Кто-то из ждавших распределения коротко хохотнул, видимо, восприняв это, как утонченную форму издевки.
- Давайте ваш отчет, - Ирука протянул руку к чунину, стоявшему первым в очереди на распределение, тот неуверенно шагнул вперед, но Копирующий дернул плечом: "Одну минуту", и этого оказалось достаточно, чтобы пространство вокруг него снова стало свободным.
- Умино-сан, - теперь это был голос человека привыкшего командовать другими, - мне хотелось бы, услышать ваш ответ. Я попросил два раза и попрошу в третий. Это будет последний раз. Я виноват перед вами, не держите на меня зла.
В следующую секунду, он сделал то, чего Ирука никак не ожидал - вытащил руки из карманов, и прижав их к телу, поклонился. Кровь бросилась распределяющему в голову. Что же говорят-то в этих случаях? Ладно, проехали? Или тоже надо вытворить что-нибудь пафосное? Встать и согнуться?
Он поднялся изо стола, обошел его и выдернул листок бумаги из рук оцепеневшего чунина с отчетом, потом сел обратно и уставился на ряды кан невидящими глазами. Почувствовал движение воздуха и услышал хлопок двери. Когда он снова поднял взгляд, то ничего, кроме обращенных к нему лиц, не увидел. Хатаке в конторе не было.

9
Сато ударил ладонями о ирукин стол и припал на руки, как звери припадают на передние лапы.
- Ты что о себе думаешь, сопляк?!
Новости распространялись с удивительной быстротой. То ли сама отставка и ее нашумевшие обстоятельства были в этом повинны, то ли просто бедная на развлечения, но богатая на всяческую субординацию конохская реальность, но конфликт малозначительного чунина с могучим дзенином притянул к себе внимание всех и разом.
- Он перед тобой на вытяжку стоял - тебе мало? И не кто-нибудь... - Асаги задохнулся, - Ты пойдешь к капитану Хатаке сам. Сегодня же.
- Нет.
Мгновение-другое мужчина смотрел в упрямо наклоненный лоб с каплями пота на смуглой коже. И внезапно успокаивался. Формально наказать парня или выгнать с работы никто не может. Не за что. Конечно, будь Сато сам на его месте, ничего бы не случилось. Уж у него-то хватило бы ума поприветствовать отставного АНБУ по-человечески, показать, что здесь, на регулярной службе ему рады. Что все понимают, насколько несправедливую часть вины он возложил на себя в деле Учих, и почему здесь оказался. Уж не начинать с этого свинарника издевательского, во всяком случае. Но, что произошло, то произошло. Теперь уже Хатаке и сам сообразил, что мальчишка был просто не в теме. Так что, дергаться нет смысла. Поживем, увидим.
- Ладно, Умино, - ставя на стол локоть, - если что, ты - сам себе злобный дурак. Не с того ты начал, с чего бы следовало начинать.
С того или нет, но очень скоро стало заметно, что в отношениях с другими офицерами парнишка скорее выгадал, чем прогадал. Строптивое конохское дзенинство отличалось неожиданным вкусом и что-то им в его поведении пришлось по душе, не иначе. К нему стали обращаться с чем-то похожим на уважение. "Да ладно, Ирука, не зверей, перепишу я отчет". Однажды не вовремя открытое окно стало причиной разлетевшихся по всей комнате бумаг со стола, и их хором собирали, со смехом принося распределяющему. А дня через три одернули обнаглевшего молодого дзенина, сказав, что здесь и не такие, как он, уже извинялись.
Это были первые два месяца их вражды, за которые они не сказали друг другу ни единого слова. Собственно, раздача того не требовала. С "Гокуро-сама"**** Ирука медлил, а Какаши не дожидался, поэтому даже эта стандартная формула звучала тогда, когда Копирующий ее уже не слышал. Они словно договорились остаться врагами.

10
И эти два месяца Хатаке привыкал к своей полугражданской жизни. Он получил расчет и нанял жильё в квартале, где селились дзенины. Квартирку ему освободил недавно скончавшийся в госпитале взрывник. Проникающее осколочное ранение в брюшную полость. Долго лечился, да так и не вылечился. От него осталась коробка с фотографиями. Их Хатаке рассматривал на кухне по вечерам, прихлебывая из бутылки. Пробовал начать курить. Иногда видел знакомых. Фотографии его увлекали. Поддавшись импульсу в книжной лавке, он показал на квадратную рамку для фотографий и вынул деньги.
- Светлое дерево, - сказала девушка за прилавком, - хороший выбор.
И в тот короткий миг, пока ее руки принимали монеты и передавали ему сверток, Какаши испытывал удовольствие от того, что, хотя бы в одних глазах, он выглядит человеком, которому есть, что поставить в эту рамочку. Он улыбнулся.
- Светлые - отлично для портретов, а в темных лица мрачнеют.
- Точно, - девушка тоже улыбнулась, - Вы хорошо подметили.
Дома он разорвал бумагу и некоторое время вертел рамку в руках, затем бросил ее поверх чужих фотографий и загнал коробку ногой под стол. Когда-нибудь потом.
Забавно, что в АНБУ он считался любящим одиночество, да так и было, скорее всего.
Но приходили миссии, а с ними должно было прийти и напарничество. А это уже хороший предлог для приятельских отношений. Он сходил в две одиночки на юг, потом с большой группой под командованием Ибики зачистил один объект "дома", в стране Огня. Неприятная выдалась прогулка. По самим своим задачам, неприятная. В отряде было шесть АНБУ, и он всех их узнавал. Сразу же. По голосам, по походке, по трещинке на маске. Хотя специально старался не смотреть. Они тоже не смотрели специально, но он видел их глазами свое обнаженное лицо. Маску он теперь мог носить только матерчатую. Если спрашивали, говорил, что от отца привычка. На прощание Рэйро протянул свою фляжку, он покорно взял, отпил глоток и вернул с поклоном. "Спасибо, АНБУ-сама". Низко кланяясь в ответ, Рэйро сложил пальцами знак: "держись". Для Какаши ирония заключалась в том, что у этого знака было еще и другое значение: "оставайся на месте" или "не отступай" - в зависимости от ситуации.
Потом как из-под земли нарисовался Генма. По юности они неплохо работали в паре, но это было больше десятка лет назад. И теперь он знал о Генме только то, что тот так и не бросил кусать иголку.
- Нам штурмовика не хватает. Мы работаем с Райдо. А можно было взяться за что-то посерьезнее.
Какаши покивал. Штурмовики на дороге не валяются. Стандартная тройка: Генма - лазутчик, Райдо - прикрывающий, третьего нет. Работа неполной командой лишает видов на задания с высоким классом. Напарнику Генмы приходится брать на себя обязанности отсутствующей тройки. Но, если приглядеться, они держатся друг за друга, несмотря на это. Притом Генма - полевой медик, а Райдо должен быть неплох, раз столько времени совмещает обе роли.
- Можно, - согласился.
- Напарника посмотришь? - в голосе Ширануи ни облегчения, ни удовлетворения, значит, характер тоже остался прежним.
- Я с ним знаком, - и Какаши выразительно провел от носа через нижнюю скулу, - он со мной - нет.
Генма понимающе дернул бровью. Это не редкость, когда АНБУ тебя знает, а ты его видел только в маске.
Сделали несколько учебных вылазок и остались довольны. Команде была нужна скорее голова. Райдо старше и опытнее, Генма холоднее и дальновиднее. Такой расклад не дает устойчивых тандемов, но, как сразу и предположил Копия, команду надежно цементировала общая постель. Быть тактическим лидером команды и штурмовиком - нетипично, и оттого интересно. Вскоре подвернулась и хорошая операция. Сработали чисто. В ночь перед готовящимся переворотом в одной из восточных держав вся военная хунта до последнего человека проснулась уже связанной и на допросе. Где-то далеко, очень далеко шли грибные дожди, в маленьких садах прямо у реки созревали вишни, а трудолюбивые конохские бухгалтеры пересчитывали кругленькую сумму из валюты заказчика в денежные единицы Страны Огня и заносили на баланс.
По возвращении, душа у всех троих согласно запросила праздника. В постель Какаши, правда, не позвали, но он был этому даже рад, потому что на фоне эйфории мог не отличить вежливое приглашение от искреннего. Квартира взрывника теперь казалась не пустой и тесной, а маленькой и уютной. Ночные бдения на кухне с призраком ее хозяина сменились посиделками в барах в компании дзенинов. Компания была сплошь больная на голову и очень сердечная.
На одной из таких вечеринок Какаши долго, с тихим удивлением наблюдал за Майто Гаем и решил, что более вычурного создания еще не встречал. Гай охотно поставил хвост веером и поведал Какаши много интересного из жизни Великих Воинов. Какаши, не кривя душой, сознался, что поражен. Гай, к слову сказать, был поражен не меньше, потому что обычно собеседники просили его заткнуться на середине третьей фразы. Приободрившись, Гай потребовал товарищеского матча, "как это принято между равными". Какаши немедленно согласился и под откровенный хохот старательно проиграл. Гай просиял и великодушно признал в нем хорошего соперника, и даже пообещал, что если Копия будет усиленно тренироваться, то когда-нибудь сможет его победить. Какаши заверил, что сделает для этого всё возможное. Гай воздействовал на него бальзамически и они сразу тепло привязались друг к другу.
Этот эпизод сыграл в жизни Копирующего еще одну роль. Если раньше о нем говорили, лишь употребляя слова "гений", "опасен" и "техники", то теперь он приобрел славу шутника, способного насмешить толпу до икоты. Это было непривычно и это, пожалуй, нравилось. Смеющиеся люди излучали особый род энергии, проникавший в холодную кровь. И он впервые, совершенно задаром получал признание, ради которого так старался, так рисковал всю жизнь, жил по правилам, терял близких, оттачивал себя до совершенства. Он приобрел привычку иронизировать, но смеятся "впопад" так и не научился. Чаще смех у него вызывали просто сильные эмоции, а не юмор. Генма в такие моменты смотрел пристально, игла в его губах замирала, быть может, он знал за собой что-то похожее. А Райдо как-то на привале, открыв ножом банку с сухим пайком и облизав лезвие, сказал: "Пусть хохмит. Так этот ублюдок больше похож на человека, чем на пугало". Райдо, действительно, был неплох.
За два месяца Какаши привык.

* моноцуке хаори - парадное гербовое кимоно;
**оби - пояс кимоно;
***дзори - сандали, в торжественных случаях носятся с белыми носочками, у которых большой палец отдельно, как на перчатке
****"Гокуро-сама" - "Спасибо за вашу работу"
Продолжение следует.