Химера.

[klinki]

Название: "Химера".
Автор: Шекспира.
Рейтинг: NС-13.
Жанр: драма, романтика, быт, приключения, юмор.
Размер: миди (9400 слов).
Пейринг: Генма/Гекко, Какаши/Ирука, Котэцу/Изумо.
Состояние: пишется.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем
Часть первая "Тоска".
Часть вторая "Золушка АНБУ".
Часть третья "Сенбонотоксикоз".
Часть четвёртая "Призрак Конохского Леса".
Часть пятая "Чистая радость".
Часть шестая "Право ходить на руках".
Часть восьмая "Шиноби не умирают".

Часть седьмая "Кунаепетрушкогенины":

Времени на писанину всё меньше и меньше...

Жалобы и претензии не рассматриваются.

Котэцу прокрался через коридор в одних трусах, прижимая к груди моток лески и коробочку со скобками. Огляделся. Никто не порывался покинуть свою комнату пораньше. Чунин поднялся на пролёт, закрепил скобу, подстраховал второй, завёл под обе конец тонкой лески и намертво вогнал в стену. Натянул чуть ниже колен, так что порядочный шиноби спокойно переступит, прикрепил внизу пролёта таким же простым манером. Ловушка на уровне генина. Довольный собой Хагане снова прислушался. Осторожно попятился и угодил в протянутые руки Изумо. Подпрыгнул, засмеялся беззвучно, хватил своего парня зубами за ухо.
Камидзуки продемонстрировал бутылку с подсолнечным маслом. Прикинул место ориентировочного приземления утреннего физкультурника, налил туда и тщательно растёр. С верхнего этажа свесилось любопытное лицо Токумы, лыбящееся широко и радостно. Джоунин повесил бумажную бомбочку с мукой. Общежитие задалось целью проявить солидарность в отношении к спортивным поползновениям юного шиноби.
Стараясь не натыкаться друг на друга, чунины пробрались обратно в комнату также незаметно. Официально они в деревне отсутствуют. Котэцу прикрыл за собой дверь, выложил в ящик стола ненужные более материалы. Утренний кофе Хагане вознамерился пить с комфортом.

Эбису проснулся, не решаясь ворочаться. На его порядком затёкшем локте лежала русая голова с парой жёлтых внимательных глаз. Едва заметная улыбка приветствовала пробуждение элитного наставника. Тёплый и мягкий Ширануи был также близко, как когда Эбису засыпал. Не исчез, не приснился. Растянулся во всём великолепии. Спец-учитель прикрыл глаза, опасаясь ослепнуть. Было интересно наблюдать за лицом, неподвижностью плеча с татуировкой АНБУ. Элитный нянь улыбнулся.
- Не думал... - прошептал, проводя рукой по шелковистому боку.
- Что окажешься в постели со сволочью и блядью? - за отсутствием сенбона Генме приходилось выражаться словами.
Эбису вздрогнул, нахмурился.
- Чтобы я больше не слышал о тебе таких слов, - сказал решительно. - Ты замечательный, Генма. Если бы ты знал, какой ты замечательный.
Ойнин рассмеялся, брызнул лёгким золотом, медовым шлейфом, откидываясь на подушку.
- Думаешь, я не знаю?
- Нет, не знаешь, - заявил Эбису по-прежнему уверенно и серьёзно. - Совсем не знаешь. Возможно, ты лучшее, что есть на свете. Лучшее из всего, что возможно. Разве можно винить обычных смертных, что ты им нравишься?
Рука ойнина скользнула по бедру, поднялась по животу. Дыхание Эбису сорвалось, стало частым и неглубоким. Чёрные, как безлунная ночь, глаза закрылись.
- Смотри на меня, - потребовал Генма.
И Эбису смотрел, памятуя ночной урок, отдавал обратно каждое вздрагивание, сладкое расслабление, доверяясь тёплой руке. Генма был с ним, плавал под веками, как воздух, наполняющий лёгкие, наполнял, переполнял ощущениями, чувствами.
В окно постучали. Эбису недовольно заворчал, выглядывая из-за занавески.
- Кохару-сама требует, - коротко сказал посыльный шиноби.
Элитный педагог нахмурился. Глава Академии никогда не тревожит его понапрасну. Поцеловал мягкие сладкие губы, выпил на прощание дыхание и запах. Хотелось бы, чтобы Генма ещё не раз бывал тут. Но это решать самому Ширануи.

Чёрный понедельник начался с того, что сквозь штору настойчиво пробивался колючий солнечный зайчик, жёг лицо, слепил веки. Ирука ощутил под головой тёплую мягкую подушку, под спиной упругий матрас, и решил подремать ещё немного, пока не прозвенит будильник. Зайчик, будто... Умино распахнул испуганные глаза, рывком подскочил к окну, отдёрнул занавеску.
Жгучее солнце плавило жизнерадостный гул, шиноби сновали, спешили, здоровались, одетые, бодрые, одолевшие первый круг задач новой недели. Двери магазинов хлопали, возле киосков рассеивались очереди. Чунин выругался.
Схватил со стула форму, натащил, застёгивая на бегу жилет, помчался в сторону Академии. Спутанные волосы кое-как пересобрал в хвост, пролетая над цветочным магазином, повязал хитай. Набедренную перевязь зажал в кулаке и перемахнул на берёзку, безумной мартышкой пересёк сквер, запыхавшийся, вспотевший и испуганный преодолел последнюю улицу, свалился на крыльцо Академии, ворвался в коридор. Влетел в класс. За партами воцарилась тишина. Лица учеников испуганно вытянулись.
- А мы тут как раз разбираем правила концентрации чакры, Ирука-сенсей, - откуда-то сбоку прозвучал голос Эбису. Умино повернул голову и обнаружил на лице элитного педагога такое же удивление. Чёрные очки приспустились на кончик носа.
- Тебе-лучше-сходить-умыться, - скороговоркой пробормотал спец-наставник.
Класс разразился громким хохотом. Чунин кивнул и снова скрылся за дверью.
Прижался к стене, отдышался, повязал чехол для кунаев. Мысленно повторил изобретённое пятнадцать минут назад ругательство. Заменяющий его джоунин как раз убеждал детей, что их учитель планировал практическое занятие и для того вырядился. Прерывать урок не имело смысла, Эбису всё равно выдернули из дома.
Умино поплёлся в туалет, надеясь привести себя в относительный порядок. Склонился над умывальником. Из зеркала на него выпучилось красное, как огонь, лицо, разлинеенное до свирепости яркой белой полосой. Ирука схватился рукой, на пальцах осталась красная пыль. Акварель. Тёплая акварель не разбудит крепко спящего чунина. Злой, как голодный Кьюби, учитель сунул голову под кран и принялся беспощадно тереть руками. Какой последний идиот мог до такого додуматься? Первыми на ум пришли Котзумы, но они как пропали вчера, так их в деревне никто не видел. Стекающая в раковину вода перестала быть красной, чунин снова поднял лицо. Красное уже от натёртости. Мокрое. Злое.
На лбу красовался символ Суны. Сорвал хитай, уставился. Жестянку явно перебили. Сунул в карман. Учитель на уроке без хитая. Кошмар. И это если не считать ярко-голубых рюшек на форменном жилете, намертво встроченных в швы. Умино потянулся за кунаем, открыл чехол, из которого на пол посыпались презервативы. Ирука задохнулся. Молча созерцал беспорядочно валяющиеся на мокром полу квадратики. У Котэцу шутки не такие. Изумо вообще шутки с детьми не одобрил бы. Хатаке! Чтоб его все собаки Инудзук обоссали разом! Шаринган Хатаке Какаши Копирующий ниндзя Конохи капитан АНБУ! Тирада звучала ругательством, таким презрением, отвращением и ненавистью пропитались мысли чунина.
Смуглые пальцы впились в голубые кружева, выдирая их с мясом.
- Хат-таке... Как-каши... Коп-пи... кап-питан-н... - бормотал Ирука сквозь стиснутые зубы, вырывая каждый клочок. Он многое мог спустить на тормозах, не ввязываясь. Но позор перед любимым классом, перед его детьми... всё существо чунина восставало, завывая от негодования и нанесённого оскорбления. Хатаке гений. Но он пожалеет. Ирука не может заявиться к Хокаге и пожаловаться на встроченные в жилет рюши. Но с другой стороны и не обязан докладывать. Карие глаза сверкнули мрачно и зловеще. Шаринган только что подсказал ему правила игры, в которую Ирука вполне мог выиграть.
А для этого следовало прийти в себя и не позволить врагу праздновать. Ирука достал перебитый хитай, сжал в кулаке. Выпотрошил чехол, обыскал себя на предмет прочих неожиданностей. Кроме мишени на спине с подписью "плевать сюда" ничего не обнаружилось. Ясно, хитай и жилет сворованы в его отсутствие, вероятно в воскресенье. Обработаны. И под утро подменены на свежую форму. Будильник... даже не нужно разбирать, Ирука отлично знает, что обнаружится внутри. Отогнутая пружинка в механизме звонка. Тёплая акварель школьный фокус, достаточно знать, что Умино крепко спит, чтобы провернуть всё это. Ловко. И просто.
Чунин решительно направился в библиотеку. Настоящий шиноби может обернуть любые обстоятельства в свою пользу. Итак, у него есть один хитай Сунагакуре, одно страшное лицо, один жилет с мишенью. Из этого следовало создать увлекательное активное пособие на тему концентрации чакры. Умино нахмурился.
Ноги в жёлтых гетрах возникли внезапно. Ирука несколько секунд их разглядывал, свесившиеся на накаченный обтянутый зелёным зад, перевёл глаза ниже и обнаружил стриженную под горшок голову, читающую томик Истории мира шиноби под редакцией Сарутоби Саске.
- Гай-сан, доброе... добрый день.
- Привет, Ирука, сила юности привела и тебя в этот священный храм знаний? - сверкнул ослепительной улыбкой джоунин.
Умино вспомнил, что уже несколько дней благородного зверя не видно на улицах деревни.
- А вы что тут делаете? - поинтересовался чунин.
- У меня соревнование с Конохамару! - воскликнул Майто Гай. - Я должен выучить наизусть все существующие техники ниндзюцу.
- Ого...
- А до того времени мне нельзя ходить по деревне на руках, вот... тут тренируюсь, - вздохнул благородный зелёный джоунин.
- Ясно, тогда успехов вам! - пожелал Ирука. - А относительно техник лучше возьмите методичку для учителей Академии, написанную Хокаге-сама, там более полная и простая информация.
Гай подпрыгнул на руках, хлопнул сандалиями и понёсся вдоль стеллажа, выкрикивая:
- Спасибо тебе, интеллигентный чунин!
- Эмм.. у Вас лишнего фломастера не найдётся? - робко попросил Ирука. - У меня с детьми практика.
Целая упаковка приземлилась прямо в руки.
- Для подрастающего поколения шиноби я отдал бы даже последний фломастер на свете! - возрыдал джоунин откуда-то из-под полки.
- Спасибо, - поблагодарил учитель.
Умино уселся за столом в дальнем углу библиотеки, подперев рукой щеку и продолжил прерванные размышления. Маски! Мысль полыхнула уме, окрашивая смуглое лицо победным сиянием. Конечно же, дети просто обожают маски. Ирука вынул из стола несколько листков бумаги, очертил карандашом приблизительную форму детской мордашки, вырезал и цветными фломастерами разрисовал устрашающие рожицы. Тридцать АНБУ в его подчинении. Чунин мечтательно улыбнулся. Когда-нибудь они все будут АНБУ, медиками, сенсорами, аналитиками. Академия шиноби не выпускает гражданских.
Ирука увлечённо орудовал ножницами и фломастерами, высунул от усердия язык. Через двадцать минут тридцать бумажных демонов взирали на него со всех сторон жуткими глазами, порывались щёлкнуть нарисованными зубами и плотоядно облизнуться.

За поворотом раздался подозрительный треск. Шиноби прыгнул вперёд, доставая на ходу кунай. Чакра противника была ему не знакома. Что он умеет? Следовало быть осторожным. Джоунин прижался спиной к стене здания, выжидая. Враг тоже затаился. Состязание выдержкой грозило затянуться, пожирая драгоценные мгновения. Он высунул руку и метнул кунаи вслепую, надеясь на удачу. Кроме стука, с которым они вонзились, джоунин различил ещё один звук. Теперь, когда нахождение врага ему известно, всё становилось очень легко.
И тут раздался взрыв, стена дома треснула, разлетаясь по брёвнышкам и щепкам. Только созданный из чакры щит позволил шиноби выжить, чего не скажешь о двадцати гражданских, живших в этом доме. Слава Ками, что Акеми ещё не пришла.
Какаши перелистнул страницу.
На десятом полигоне его, ответственного за второй экзамен, никто не беспокоит. Не в правилах Хатаке планировать заранее, потеть, корпеть с блокнотиками. Гения подобная рутина повергала в беспросветную тоску. Загадочный мозг Копирующего ниндзя предпочитал действовать спонтанно, быстро и эффективно. Это было ещё и весело. Шаринган усмехнулся.
Сегодня утром он думал, что всё пропало, когда на лестнице раздалось бах-бабах-бах-бабах. Какой-то идиот пытался спуститься на первый этаж кувырком, и весил при этом немало. Но Ирука только проворчал что-то неразборчивое, глубже зарылся в подушку. Вот же соня.
Химера обязательно свяжется с этим чунином рано или поздно. Какаши умеет ждать. А тем временем можно неплохо развлечься и согнать злость. Какаши ещё и настойчивым быть умеет. И изобретательным. Капитан захлопнул книжку, прищурился на положение солнца, на тень старой яблони, на толстой ветке которой примостился. Решил, что пора бы сходить насладиться плодами своих трудов. И проверить, Хатаке очень любит быть во всём уверенным.

Звонок вызвал у детворы недовольные возгласы. Киба и Наруто громко требовали продолжать занятие, потому что "ещё рано, и наверное там ошиблись". Учитель оглядел пышущие энергией личики, сияющие глазёнки, чувствуя себя счастливым и практически благодарным Шарингану Какаши.
- Ирука-сенсей, а можно мы заберём маски домой? - попросил Чоджи.
- Конечно берите, - разрешил учитель, лучезарно улыбаясь. - Повесьте у себя в комнате и тренируйтесь с ними каждый день концентрировать чакру. Договорились?
- Да! Да! - завопила ребятня, покидая классную комнату.
- А я брату подарю маску, - робко делилась планами с Сакурой Хината.
- А я бы подарила Саске-куну, но у него уже есть, - огорчилась подружка.
Ирука позаглядывал, не валяются ли где оброненные бумажки и карандаши, закрыл класс и вышел в тихий летний полдень. Рябины и яблони шептались во дворе, ветерок ласково теребил сочную траву у забора. Перелетали с дерева на крышу и обратно вороны. Чунин сунул в карманы руки, поправил на лбу рисованную маску, закрывающую символ на протекторе, двинулся следом за потоком детей, намереваясь пообедать в Ичираку.
Большинство раменных, кафе и столовых уже были полны, даже небольшие очереди образовывались у входа. Шиноби и не-шиноби оживлённо болтали, обсуждали последние миссии, слухи, чужую личную жизнь, цены на рис и влажное лето. Сновали туда-сюда собаки, поджидая, не обронит ли кто вкусный кусочек.
Ирука не заметил, откуда возник Копирующий ниндзя. Его остановил вопрос "В АНБУ играетесь, Ирука-кун?", заданный громко и отчётливо. И напряжённое внимание к его хвостатой персоне со всех сторон. Листик на лбу начал жечь кожу через протектор.
- Прячу лицо от стыда, - огрызнулся так же громко. Прошёл нарочито медленно, не вынимая из карманов рук. Сердце билось громко, мысли метались, каркали и тянули к Шарингану ядовитые, полные острого сарказма когти. "Не здесь, не сейчас" умолял их Ирука, удаляясь, оставляя Ичираку позади. Желудок печально заскулил. Чунин вполне с ним согласился. Купил в ларьке онигири и печенье.
Ел на ходу, спеша спрятаться в штабе, где будет точно слишком занят, чтобы Копирующий ниндзя мог его отвлекать.
Дверь в комнату распределения была ещё закрыта, Котэцу и Изумо не вернулись с обеда. Умино прислонился к подоконнику, доедая рисовый пирожок.
Бесспорно, Какаши мстил ему за жалобу Хокаге. Пытался доказать, что сможет поддеть, достать и довести до ручки, не давая повода жаловаться. А ведь если честно, этого Ируке и не хватало между миссиями. Вызова. Даже некоторого риска. Хатаке же предлагал ему состязание, которое вполне по силам запечатанной чакре. Чунин в который раз испытывал почти благодарность.
Судя по стуку каблуков, на этаж поднималась Анко.
- О, а у вас ещё закрыто, - разочарованно констатировала Митараши.
- А тебе что надо? - поинтересовался Ирука.
- Узнать, когда я могу забрать обратно Токуму.
- Обратно?
- Его отстранили от экзамена, - кивнула Анко. - Заменили Хатаке.
Ирука озадаченно уставился на Митараши. Копирующий влип дальше некуда. Хокаге решил взыскать по всей строгости.
- Интересно, кому и чем Какаши насолил? - пробормотала куноичи.
- Быть экзаменатором почётно, - напомнил Умино.
Анко стрельнула в него пристальным взглядом, правда ли чунин не понимает разницу между теми, кого назначили, и тем, кого просто оставили под колпаком.
- Котэцу! - громко потребовала куноичи-капитан. - Отдавай мне Хьюгу.
- Да забирайте, Анко-сан, - рассмеялся чунин, - он у меня только шкаф понапрасну занимает.
Митараши хохотнула, задорно дёрнула головой и скатилась обратно на этаж АНБУ, быстро перебирая ступеньки каблучками.
- Привет, бродяги, - усмехнулся Ирука.
- Тебя Митараши к себе вместо Хьюги агитировала? - полюбопытствовал Хагане, открывая кабинет.
- Хитай с детьми поцарапал, - слукавил Умино, доставая из ящика стола новый.
- Опять кто-то что-то взорвал? - засмеялся Изумо.
- Почти.
- Оу...
Чунины обернулись. Хагане как раз стоял напротив плюшевого серебристо-белого дельфина, насаженного ка толстую корявую ветку, которую не без помощи чакры воткнули прямо в пол.
- Кто его так? - ужаснулся Камидзуки. - Это же выпотрошить надо было. Ирука, за тобой охотится маньяк?
Изумо, как всегда, был прав. Но Умино, как всегда, был упрям.
- Поклонники, - сказал небрежно. - Достали этой кличкой, я его выбросил... видно обиделись.
- Ты смотри, если что, мы всегда рядом, - напомнил ему Камидзуки.
Ирука благодарно улыбнулся, избавляясь от искорёженной игрушки.

Конохамару обнаружился в одном из скверов деревни усердно подкладывающим ветки в огонь. Сухие ветки. И даже горели. А ещё отпрыск уважаемого семейства не пытался сунуться в костёр, чинно сидел на траве и укладывал веточки правильным конусом. А ещё рядом с ним сидел Ширануи Генма и гипнотизировал птиц расплавленным металлом жёлтых глаз.
- Смотри, смотри! Я сам огонь сделал! - похвастался мальчишка, вскакивая на ноги.
- Зачем Вам огонь, уважаемый Внук? - тут же забеспокоился наставник.
- Нууу, я не хотел обед есть, дед разрешил мне взять с собой, - пробубнил Сарутоби-младший-и-непоседливый.
- Мы собрались бутерброд жарить, - улыбнулся Генма, игриво вертя сенбон.
Эбису очень сильно подозревал, что ойнин застал сорванца за попыткой самостоятельно справиться с задачей, но укорять и отчитывать не стал.
- Эбису, ты уже забрал у Сиримэ свои очки? - обрадовался наблюдательный Конохамару. - Ты его поймал?
Генма оживился, переводя глаза с мальчика на учителя и обратно.
- Поймал, - кивнул элитный педагог, присаживаясь поодаль. - Он больше не придёт в Коноху.
- А на кого ещё мы пойдём охотиться? На Тануки? - не унимался мальчуган.
Ойнину становилось всё любопытней. Золотистые глаза поблескивали весельем.
- На Тануки Вы пойдёте с Изумо охотиться, я не знаю, где живут барсуки, - отмахнулся спец-джоунин, пытаясь миновать подводные скалы.
- А какие ещё бывают призраки?
- Черти ещё бывают, - уверенно заявил педагог.
- Черти это Джирайя и Цунаде, когда с дедом саке выпьют, - подтвердил уважаемый потомок.
- Вот ты где, - сладко пропела Анко, спрыгивая на землю. - Пошли! Мы снова всборе.
- Я с Конохамару до вечера сижу, - попытался отвертеться Эбису, заранее предчувствуя неудачу.
- С Конохамару посидит Генма, правда же?
Ширануи утвердительно кивнул, бросая на джоунина непонятный взгляд. То ли успокаивающий, то ли предостерегающий. Элитному шиноби не хотелось думать обо всём том, на что способны два ребёнка, большой и маленький, предоставленные друг другу. Но с капитаном спорить было дурной приметой.
Митараши направилась по крышам к месту сбора команды. Эбису успел заметить Нара Ёсину, копающуюся на клумбе возле дома, и Акемичи Этсу, увлечённо сообщающую подруге свежие сплетни.
Взвод в полном составе разместился в деревянной беседке на краю деревни. Анко сделала серьёзное лицо и хлопнула ладонью по столику:
- В скором времени нам поручат сложную миссию. Хокаге-сама ещё не говорил, какую именно, - Митараши зыркнула на Токуму. - Учитывая, что мы вторая по эффективности команда выслеживания, думаю, придётся за кем-то наблюдать. Хокаге-сама дал задание подготовиться к этой миссии. Группа Хатаке провела на переговоры в страну Воды делегацию из Песка, замаскировавшуюся под пограничный отряд. Следующие сутки мы дежурим на границе со страной Ветра и внимательно следим, не направится ли кто из их шиноби в нейтральные земли.
- Тоесть мы внедряемся на территорию Ветра? - уточнил Эбису.
- Зачем? - улыбнулась Анко. - У нас есть бьякуган и жуки, клоны, суммоны. Патрулируем под видом самого обычного отряда.
- Им было бы легче пробраться по одному под видом гражданских, - подумал вслух Хьюга.
- Вот так они и проникают к нам, - согласилась капитан, - но дипломатов не оставляют одних, слишком ценная информация в головах. Дипломата скорее убьют, чем оставят, запомните.
- Если они будут двигаться толпой и во всеоружии, - изрёк из-под плаща Абураме, имя которого знала только лидер группы, - это должен быть отряд не хуже нас.
- Мы не собираемся драться.
- Просто выследить? - улыбнулся Токума.
- Просто выследить, - подтвердила капитан. - Но выследив, мы можем сильно удивиться. В своей-то деревне секретов полно.
Оглядев взвод, Анко довольно прищурилась. Настоящая элита деревни.
- Выступаем! Ночью мы должны принять смену!
Куноичи с лёгким шелестом скрылась в кронах деревьев. Команда растянулась цепочкой, занимая обычное походное построение. Когда единственная задача - двигаться быстро, границы с Ветром можно достигнуть за десять часов.

Спокойно помедитировать некоторым шиноби не суждено даже под видом подготовки к экзамену. Тёмный подземный зал с высоченным потолком едва освещают дрожащие огоньки струящейся по символам техники. Круги пульсируют, гудят бесформенными колоколами, лучи напряжены, потрескивают, вспыхивают сконцентрированной природной чакрой. На некоторые техники её нужно очень много. Накопить такое количество можно только вот такими приспособлениями. А контролировать...
Сандайме Хокаге стоит в дальнем луче. Ещё один занимает Кохару-сама. Третий, последний, дожидается Хатаке Какаши.
Совместное управление посторонней чакрой больших объёмов - разработка Сарутоби, который вместе со своим скандально известным учеником безнадёжно пытался подчинить биджу мирным целям.
Шаринган неспеша занимает своё место, концентрируется. В центре сидит молодой совсем джоунин из Яманако. Лет восемнадцать-девятнадцать.
Хирузен набрал полные лёгкие воздуха, трое шиноби одновременно направили технику, окружая АНБУ поясами сияющих, змеящихся иероглифов. Ещё одна миссия с высокой вероятностью смертельного исхода. При этом без права на провал. Если парень погибнет, печать завершит начатое. Информация в любом случае достигнет Конохи, тело, повинуясь технике, будет двигаться дальше, даже когда остановится сердце и свернётся кровь.
Какаши вплетает свой "пояс" последовательно за петлями престарелой куноичи, опутывает систему циркуляции чакры, видимую из всех троих только ему. Каждый центр - под вспыхивающий иероглиф. Между подчинёнными узлами чакра приобретает стальной оттенок, изменяется. Причиняет боль молодому АНБУ. Боец терпит, стиснув зубы. Долго ему терпеть, всю миссию. Хотя, максимум неделю. Через неделю, несмотря на наследственные способности, парень Яманако не сможет контролировать свою психическую энергию. Узлы разрушатся от перенапряжения, медленного отравления чужеродной неживой силой.
Чунин Камидзуки - жертва подобной техники. Без неё погиб бы, потеряв сознание в ходе боя. А так отделался слепым, практически мёртвым глазом. Какаши помнит, как её накладывали вот в таком же составе. Чунин нервничал, как молодой щенок, вертелся. Помнит ли Изумо мальчика в фарфоровой маске, который сидел вот на этом самом месте? Даже если догадался, не скажет никому и никогда. Привалило в Архиве тяжёлым свитком. Бесславная легенда.
Может и Химера носитель неведомой Какаши техники? От внезапной мысли Копирующий ниндзя едва не уронил свой луч, заслужив гневный взгляд Утатане. Дипломат, который выполняет секретные миссии, которого ждут сутками, должен иметь страховку. Иначе деревня идёт на риск. Хатаке не мог понять этого раньше, но здесь, глубоко под землёй в дрожащем свете наполненных чакрой иероглифов всё становилось на места. Какой-то вид инъекции, гендзюцу или что-то ещё, позволяющее проследить, узнать? Её не прятали бы от Какаши. Скорее техника психологического влияния, преодолевающая сопротивление разума, убеждающая представителей деревень. Хатаке снова вовремя спохватился. Кохару-сама начала раздражаться, и в свою очередь едва не перепутала последовательность иероглифов. Под сердитым взглядом уже Сандайме куноичи успокоилась, полностью забыв о существовании Хатаке.
Какаши последовал её примеру, сосредотачиваясь на технике. На вьющихся поясах трёх цветов, скачущих символах и подрагивающих гудящих кругах природной силы. Если бы АНБУ расслабился, ему было бы легче. С одной стороны, менее больно, с другой, кто знает, как это повлияет на его способности, а дороги назад не существует. Какаши подумал, что он сам бы рискнул. Яманако более осторожен. Для его возраста редкое и ценное качество. Совсем скоро чунин Яманако вернётся в деревню, попавшись в собственную ловушку на тренировке. И остаток жизни проведёт в штабе Конохи. Какаши очень хотелось верить, что вернётся не труп, неспособный даже пеплом развеяться.
Между тем Хокаге завершил технику, и лучи угасли. В темноте были слышны лёгкие старческие шаги. Сандайме подошёл к молодому шиноби и спросил по-отечески заботливо:
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично, Хокаге-сама, - бодро, коротко и по форме ответил АНБУ. Шелохнулся, наверное, схватился за печать. Жжёт.
Куноичи медленно, тяжело поднялась.
- Спасибо, Какаши, ты свободен, - намекнул Сарутоби на то, что ему нужно проинструктировать бойца.
Яманако снова издал чуть слышный шелест. Сначала не обратил внимания, теперь разглядывать Шарингана Какаши возможности не представится. Только тёмный силуэт скользнёт в приоткрытую дверь. Вспоминать об этом будет запрещено, как и обо всём, что случится в течении миссии.
Хатаке поднялся наверх, к теплу и солнцу, бесконечному, беспорядочному движению деревни. Хотелось поесть на воздухе, потом посидеть с чашечкой чая и книгой. Вздохнул. Старый добрый Тензо уже наверняка держит наготове кастрюльку с обедом, караулит, когда семпай вернётся. Обижать парня не хотелось. Поколебавшись между двумя желаниями, Какаши направился к общежитию. После можно будет зайти в кафе со вторым томиком Ичи, который вот уже месяц не перечитывался.
Шаринган спокойно брёл среди штатских, не подозревающих о ценности его одноглазой особы в мире шиноби. Лениво скользил взглядом по витринам. Химера читает книги? Конечно читает, только вряд ли такие же, как Какаши. Такие редко кто читает, стесняются. Что навело гения на очередную мысль, отразившуюся на скрытом маской лице самодовольной ухмылкой.
Какаши прыгнул на дерево, оттуда на подоконник, деактивировал печати. Усталость дала себя знать в домашней безопасности. Навалилась, как теневой клон.
- Семпай, где Вы были? - Тензо свёл на переносице брови, не смея сердиться.
- Старушке помог сумки донести, - Копирующий ниндзя вспомнил тяжёлое кряхтение Кохару и улыбнулся кохаю. - Ну, что у нас на обед?
Польщённый интересом к плодам своих забот, Тензо немедленно расцвёл и презентовал горшочек с сукияки.
Какаши втянул носом аромат, перестал жалеть об утерянном свежем воздухе. В руке мгновенно появились извлечённые из ящика стола палочки. Кохай вежливо уставился себе в тарелку, Какаши опустил маску и принялся за еду.

Весь день, или ту его часть, которую чунин проводил в штабе деревни, Ирука ковырялся в большой папке с аналитикой. Сандайме доверил ему самостоятельно разработать программу сотрудничества со скрытым Песком, все предложения и оценить риски. Для обеих сторон. Оформить реально - для Хокаге, и убедительно - для Кадзекаге.
Умино старательно сажал кунаи на рисовом поле, собирал урожай высококачественного шёлка на морковных грядках, с которых только что убрали четырёх и пятилучёвый редис. По его подсчётам деревне придётся разбить два больших фруктовых сада, чтобы обеспечить себя знаменитым кольчужным полотном страны Ветра.
Ирука скрёб карандашом основание каштанового хвоста, сердито краснел от напряжения, сводил брови и выкапывал картофель в середине февраля, а к Новому Году собирал вишни. Два пшеничных поля всё ещё предстояло скосить прежде, чем засеять. Договора, кредиты, проценты, инфляция. Карандаш хрустел, зажатый зубами усердного трудяги.
Если дать волю Яманако с их оранжереями, а также Харуно с целебными травами... и Нара с кожей и рогами оленей... а обратно завести не деформируемую влагой кожу редких ящериц, которую в Сунагакуре используют для рукояти катан... Ирука оглянулся по сторонам, не заметил ли кто случайно дерзкого размаха чунинской фантазии.
Изумо, хмурясь, щурясь и поворачивая листик так и эдак, читал сегодняшние отчёты. Котэцу пересчитывал расход оружия, делая пометки, сравнивая с количеством и уровнями миссий. Куренай как раз покидала комнату распределения, бросив на Ируку неодобрительный взгляд. Чунин озадаченно хлопнул глазами.
- Куренай, у вас какая общая площадь полей?
Куноичи остановилась, удивилась, задумалась.
- Порядка шестидесяти гектаров, а что?
- Оцениваю обеспеченность деревни продуктами, к осени закупать-не-закупать, - пояснил Умино. - И сколько людей работает на гектаре в среднем?
- Четверо, - ответила Юхи, прицельно впиваясь в папку алыми глазами.
Ирука знал, сколько на ней грифов секретности. Рис не может иметь ничего общего с безопасностью деревни. И всё же имеет. Потому что на шестидесяти гектарах растёт 2400 тонн риса, которые 30 тысяч населения Конохи съедают за семь месяцев. С учётом клановых техник Юхи могут прокормить Коноху двадцать восемь месяцев в году.
- Спасибо, - улыбнулся девушке, давая понять, что странных вопросов больше не будет.
Фигня гендзюцу, понял Умино, делая расчёты. Четверть миссий, выполняемых всей деревней за год, приходились на эти самые 9600 тонн. При этом все шиноби, задействованные в производстве, имеют уровень генина, а то и вовсе академический. Ну и куда же деваются 16 месяцев поедания риса, они же квартал миссий всех рангов от поимки кошек до шпионажа? В никуда, ответила ему папка пустыми графами. На поддержание равновесия сил.
Тоесть вот они, которые не прошли экзамены - деревню кормят. А Хатаке, Камидзуки, Химера, Куренай, Ибики, Анко, Шикаку и прочие - на поддержание баланса. Каштановый хвост попытался встать дыбом. И всё же, убери АНБУ с границ - весь рис немедленно повытопчут Ивагакурские големы. Точно пугала. Дорогие, устрашающие, тренированные цепные псы.
- Интересно? - поинтересовался Аоба, прожигая Ируку взглядом из-под очков.
- Очень, - признался чунин.
Всё бы хорошо, если бы эти пугала не стравливались правительствами в кровопролитных войнах. Самой-то Иве проще рис купить, выменять на руду, металлы, камень и шкуры. Породистый скот. Но даймё закажет убить да ограбить. Денег потратит, только бы удержать на поводке големов. В страхе и агрессии. Политика. Власть. Государственная целостность и безопасность.
- Я и не знал, что ты такой литературой увлекаешься, - тактично кашлянул Изумо.
Умино отвлёкся, глянул поверх папки, убеждаясь, что обратились к нему.
- Я тоже не знал, но ты даже не представляешь, насколько всё увлекательно!
- Отчего же, представляю, - смутился Камидзуки.
Котэцу расхохотался.
- Он даже очень представляет, поверь, - подмигнул лохматый чунин, уклоняясь от дырокола.
Ирука встрепенулся. Аналитика, секреты деревни... Изумо? Наклонился подсчитать количество грифов "секретно" на папке, и оторопел. Чёрная обложка с белыми крестами и листьями была мастерски заклеена яркой пошлой картинкой обнажённой женщины, стоящей в недвузначной коленно-локтевой позе меж двух мужчин. Скрытые потёртым переплётом детали были ясны из контекста. Ирука обмер. Он полдня сидел в штабе Конохи вот с ... ЭТИМ?!
Память услужливо перемотала все замечания в его адрес.
Ирука стал багровым. Приблизился к синеве, побледнел, позеленел, подкрался к синему спектру с другой стороны, вспомнил взгляд Куренай и остановился на пунцовой свирепой окраске. Хатаке. Какаши. Шаринган.
Далее следовали яростные эпитеты на языке биджу.

Просветы сливались в косые линии, врывались в лесной сумрак смазанными клинками, щебетали, галдели, шелестели, не успевая испуганно разлетаться. Когда спешишь, говорить некогда. Дыхание становится сложнее удерживать ровным и глубоким, если тело несётся по веткам со скоростью спешащей Митараши.
Однако Хьюге это удаётся.
- Решает ближняя дистанция, - уверенно заявляет джоунин. - Дальние атаки бесполезны, рискуешь сам в них попасть.
- Ты не имел дела с подрывниками, - оспаривал его точку зрения Абураме. - Им не обязательно находиться рядом с тобой, чтоб у тебя под ногами рвануло.
- Мы не в Скалу идём, - упрямился Токума, устремляя вперёд серьёзные серые глаза.
- Марионетки? - предложил вариант товарищ.
- Говорят, мастеров Акасуна не осталось после истории с Белым Клыком.
- Тогда на жуков взгляни.
- У них жуки есть?
- Песок действует схоже.
Токума хмыкнул. Ладони небес на жуков не действовали, ещё менее могли подействовать на песок.
- Это техника Сабаку?
- Кадзекаге Сабаку, его называют повелителем песка.
- Молнией мы не владеем, придётся Анко за всех отдуваться. Анко-сама, ты огнём песок сплавишь?
- В бесформенный нелетучий ком, - самоуверенно отозвалась капитан, мелькая плащом и босоножками на шпильке.
- В приграничной зоне нет сухого песка, - рискнул раскрыть рот Эбису. - А дальше мы не полезем.
- Минус песочные клоны и прочая фигня, - согласился Токума.
- Ты-то чего переживаешь? - удивился элитный наставник. - Пара тенкецу, и выяснять, у кого какая стихия, придётся на словах.
Хьюга рассмеялся.
- Раз нам велено наблюдать и не показываться, мне лучше оставаться незамеченным. А на расстоянии от видения точек толку нет. Чем зарядить-то?
- Сенбоном не пробовал? - вспомнил спец-джоунин Генму.
- Не та точность, - вздохнул Хьюга. - Враг движется, надо рассчитывать, куда он метнётся, с какой скоростью. А откуда я знаю, что у него в голове?
Искусство ойнина внезапно оказалось чрезвычайно сложной наукой.
- Я за ниндзя-ящерицу сойду? - поинтересовался вслух.
Команда захохотала.
- Вам смешно, а теневых клонов поддерживать чакра нужна.
- А на сюрикенах глаза выращивать не умеешь? - поддел Токума товарища.
- Идея хороша, - согласился Эбису.
Интуиция подсказывала, что у самой границы капитан разродится безумной по сложности выполнения и эффективности идеей. Оставалось ждать, считать ветки и следить за дыханием.

Миссия - выходной, трупы - секс. Золотистая кривая петляла в замысловатой пропорции, вычерченной острием сенбона.
Хаяте вернулся с миссии, сильный, гибкий, уверенный, как катана. Но то хрупкое и нежное внутри мечника поранило тонкие крылышки. Острые, как лезвие. Нежные, как лепестки. Стальная бабочка не показывает рваных мест.
Сидит с ногами на кресле, пьёт ароматный горячий чай, греет ладони. Улыбается. Если Гекко пытается свернуться в комок - ему плохо. Даже спит свёрнутым. Улыбается, разговаривает, живёт как обычно. Смотрит на Генму через стол. Ещё секунда, и потянется, прямо тут, на столе, обхватит, прижмёт. Вонзится в душу, и только потом коснётся тела. Осторожный.
У Гекко сплошные ликвидации.
Ширануи не хочется бежать, отступать, противиться, не хочется думать. Хаяте - есть. Его Хаяте, собственноручно взращённое сумасшествие. Несмотря на то, что Тигр знает каждый взгляд, каждый жест, мысль, предугадывает, от этого лишь хуже, заранее невозможно отказаться от точно выверенной, самим же воспитанной сексуальности. Ойнин дожидается, смакуя предвкушение, растягивая, словно напиток, хмельной, сладковатый, свежий.
Остаток дня его тело будет повиноваться воле мечника.
Чашка скользит по дрогнувшим в улыбке губам. Гекко. Домашняя горчичного оттенка растянутая майка. На стройном гибком теле. Потёртые растянутые в поясе штаны свисают. Чуть держатся. Сейчас привстанет, и...
Комната пыталась кричать. Вопил шкаф, порываясь хлопать в отчаянии дверцами. Хаяте пронизывал каждый кубический литр воздуха своим присутствием, чакрой, запахом. На каждое движение тянущейся за печеньем руки пространство реагировало, искривляясь, подобно зеркалу. Хаяте... да коснись же уже. Сладко, безмерно, невыносимо ожидать, пока партнёр наиграется намёками. А ему всё смешно. Веселье льётся из беспечных глаз, сдержанной, скромной улыбки.
Ширануи не заметил, как из-под него пропал стул. Мечник склонился, дыша тёмной, тяжёлой страстью, внезапно сменившей весёлость.
- Хорошо было с Эбису? - прошептал в самое ухо, накрывая ладонью пах.
Генму било электрическим током, отбрасывая от ковра. Хаяте паталогически не ревнив, но он знает пунктик в голове Тигра, и нажимает, гладит эту чувствительную точку. Одной тихой фразой внося своё присутствие. Острое. Ширануи выдохнул.
Позволил задрать на себе рубашку, поглаживать кончиками пальцев, заглядывать в глаза. Когда это произошло? Куда девался сенбон? Да, точно, когда... Хаяте завладел душой ойнина.

Песочные стены создают приятный контраст с тяжёлыми коричневыми шторами. Светлая мебель. Белое цветастое покрывало скорее подарок, слишком яркое. Какаши осторожно скользнул к шкафу, приоткрыл, принюхался. Никаких посторонних запахов. Жаль. Возможность обнаружить в этом жилище следы Химеры оказалась большим искушением. Маячила перед носом целый день. Не утерпел.
Вернулся к столу, приоткрыл ящик, выдвинул. Свитки, тетрадки, карандаши. Развернул наугад, пролистал. Дети, примитивные техники, сказки, истории, картинки. Во второй то же самое. Сунул одну в карман. Великое преимущество обычной джоунинской формы - наличие жилета с карманами.
В комнате чунина не обнаружилось совершенно ничего напоминающего о Химере. Какаши заглянул под кровать, в прикроватную тумбочку. Облазил полки с книгами. Даже в холодильнике смотрел, хотя сам не знал, что ожидал там увидеть. Может, маску льва? Обнаружился только суп. Немного овощей и зелень. В морозилке курятина и рыба. В ящике нижнего отсека яблоки.
Ванная пахла шампунем и душистым мылом, остро, неприятно. Никаких следов. Ни в корзине для белья, ни в душевой кабинке.
Умино Ирука, посредственный во всём прочем чунин, надёжно скрыл свою тайну, единственную, которая интересовала Копирующего ниндзя. Скрыл от него все ниточки, оставленные Химерой. Всё, что могло означать запах, голос, присутствие. Химера был тут! А Ирука его спрятал...
Какаши опрокинул шкафчик, банные принадлежности рассыпались по полу. Голубому, в разводы.
Откуда ярость? Скорее отчаяние. Горькое, жгучее. Порой прорывается, накатывается тоской, и никакой Ичей не прогонишь. Никакой усталостью не возьмёшь. Съедает изнутри. Запретишь себе думать - не думаешь. А горечь всё равно не унимается. Запретишь чувствовать - не чувствуешь. Остаётся болезненное онемение, будто душа не своя, чужая. Застыла.
Какаши схватился за шторку, сжал в кулаке, впился пальцами, рванул, пытаясь выдрать с корнем тоску, тонкий окровавленный нерв. Сухожилие. Пнул корзину, вываливая бельё. Оглядел созданный беспорядок. Заметит. Нарушение правил обыска. Нарушение правил. Приказ, S-класс.
Вышел, оглянулся на песочные стены. Отчаяние S-класса. Что с ним делать? Слишком большое, тянет ко дну. За собой в белую полынью. Опустить руки и забыть, застыть, не двигаться. Не отзываться на вечное "семпай", не отвечать на вызов к Хокаге. Нет его.
"Хандра", твердит себе, хватая воздух. Давится, не хочет. Надо. Пройдёт.
Падает перевёрнутой тумбочка, обрушивается под рукой шкаф. Чакра не чувствуется, ничего не разобрать за кислотной пеленой тоски. Съест или не съест? Оставит кости. Обглодает, выжжет. Нашёл кунай, порезался.
- Кучиёсе-но-дзюцу!
И растерянная морда.
- Кучиёсе-но-дзюцу!
Вторая морда. Кровь капает, надо перевязать. Нельзя забыть, нельзя не помнить. Резанул, осторожнее.
- Среди Инудзук знакомые есть? - спросил строго.
Биски поджал хвост, взглянул жалобно. Ещё не видел хозяина таким. Какой он? Паккун пятится и молчит. Так страшно?
Ничего, пройдёт. Главное на пол не накапать. Проходит. Иногда проходит, становится легче. Какаши смиряется и ждёт. А потом вдруг пугается, что не вернётся, и снова хочется выть. Чунин кстати попался.

Домой Ирука не спешил. С одной стороны задержался, подбивая приблизительный баланс в наскоро выведенных единицах кунаепетрушкогенинов, делённых на сутки миссии ранга Д. С другой, дождался, пока Котзумы, и вместе с ними основная масса шиноби, разойдётся по домам. Захлопнул папку, поскрёб ногтем остатки клея в одном углу. Сунул в ящик стола к протектору Песка, огляделся по сторонам, прислушался, наложил запечатывающее дзюцу. Не растрощив на щепки, ящика не вскрыть.
Вышел, закрыл дверь, наклеил печать, снова прислушался. Никого. Сбежал на первый этаж, сдал ключ дежурному, расписался. Двинул в сторону туалета, прикрыл за собой дверь. Притих. В резиденции пусто. В конце коридора, в крыле АНБУ топчутся, переговариваются шиноби. Открыл окно, высунул наружу голову. Сад Хокаге приветствовал его цветущими ирисами.
Умино выскользнул, осторожно пробрался между клумбами. Перепрыгнул живую изгородь, скользнул на дерево и задворками да по крышам помчался вокруг деревни. Долго, зато Хатаке не увидит. Если гений Райтона и ждал его в какой-то подворотне, то явно не по этому маршруту.
Ирука выскочил из каштанов, кошкой взобрался по стене, скользнул в окно лестничного пролёта этажом выше, спустился, метнулся к своей двери, открыл с первой попытки и распахнул. В нос ударил запах собачьей мочи. В жилище чунина разорвалась мохнатая бомба, перевернувшая всё вверх дном. Ящики и полки вывернуты, свитки перемешались с носками, всё это в шерсти и воняет. Тут каталась и ссала целая свора. Умино передёрнуло. Идти тревожить Инудзук не представлялось целесообразным. Собак явно надоумили, и это был кто-то с шаринганом в глазу.
Захлопнул дверь. Открыл соседнюю.
Котзумы уже во всю потели над ужином. Не вдаваясь в объяснения, Ирука отобрал у Котэцу дощечку и нож, быстро порезал овощи, зелень, сделал салат. Изумо последний раз перевернул рыбу в кляре с миндалем. Хагане сунул нос в гарнир, получил по уху поварёшкой и пошёл сервировать стол.
Умино медленно выходил из состояния шока. Убирать это безобразие он не пойдёт. Точно не сейчас. Форма достаточно свежая, если успеть купить носки и майку, в ней не придётся спать. Хотя носки можно даже постирать в любом умывальнике. А библиотека работает круглосуточно. Может же учитель засидеться в поисках информации? Никто не хватится.
- Ирука, салат подай? - разбудил его Изумо, уже сидевший за столиком над едой.
Поставил миску на стол, сел, положил себе рыбу. Ковырнул.
Утром полдня Академия. Потом обязательно доделать анализ для Хокаге. А потом думать, что делать с комнатой. Только потом. Вывоняется до тех пор? Должно. Вещи в прачечную, свитки... вот этого действительно жалко. Собственные наработки за все годы учительского труда. Ладно, Мадара с ними, спалить к Учиховской бабушке и развязать руки собственной фантазии. С нуля. И на порядок лучше.
Рыба была вкусной, даже очень. Ирука улыбнулся. Чтобы он делал без Котзумов? Иногда мелочь, час времени на размышления, вкусная рыба, не даёт сорваться последней капле, удерживает от необдуманных поступков с длительной безрадостной перспективой.
- Чай не буду, мне ещё в библиотеке сидеть, - заявил товарищам.
- Весь день читал, - хихикнул Изумо.
- Завтра новый материал, - соврал.
- Мало тебе в штабе работы? - фыркнул Котэцу.
- Дети, - улыбнулся Ирука. - Жизни нужен какой-то смысл.
Товарищи солидарно закивали. Умино умыкнул печенюшку, поднялся и покинул их.
Солнце стояло ещё высоко, на игровой площадке было пусто, дети разошлись по домам ужинать. Одинокая фигурка в жёлтой майке привлекла внимание. Ирука приблизился, подтолкнул качель. Печальные голубые глаза поднялись на него, несчастные, голодные, не нужные ни единому живому существу на свете.
- Пойдём, угощу раменом, - улыбнулся учитель, погладив по голове. Десять лет назад он сидел именно тут и заплатил бы любому втрое стоимости рамена, чтобы его угостили. Разделили с ним ужин. Котзумы были просто спасением.
Наруто обрадовался, подпрыгнул.
- Хорошо, Ирука-сенсей!!
Жёлтый ураган понёсся по уличе, чунин воровато огляделся и побежал следом. Чего уж там, он вообще ночевать в библиотеке собрался. Удзумаки приплясывал на каждом повороте, пока не добежал до Ичираку. Шлёпнулся на стул.
- Рамен со свининой, яйцом и всем остальным! Меня Ирука-сенсей угощает! - провопил в лицо Теучи, прибиравшему в отсутствие клиентов.
Повар немедленно оживился. Ирука вспомнил кое-что, что давно собирался выяснить. Целых четыре дня.
- Теучи-сан, помните заказ на доставку, который я оставлял?
- Помню, Ирука-кун, - заулыбался старик. - Доставил в пятую палату прямо через окно, в отделения меня не пустили.
- Точно в пятую?
- Какаши-сан заверил, что пятая, - подтвердил шиноби-кулинар.
- Значит, для него... - пробормотал чунин достаточно громко, чтобы Теучи расслышал.
- А что, с этим что-то не так? - удивился старик, подавая Наруто вторую порцию.
- Да я просто не знал, кто там, в палате, - улыбнулся Умино, изображая простосердечие. - Любопытно было.
Дальше повар не расспрашивал, по опыту общения с шиноби зная, там, где речь заходит об АНБУ, на вопросы не отвечают.
Ирука подпёр кулаком щеку и наблюдал, как Удзумаки поглощает порцию за порцией. Иногда казалось, что мальчик лопнет. На пятой гиперактивный сирота громко отрыгнул, похлопал себя по раздувшемуся животу и заверил два квартала в том, что он сыт и счастлив.
- А куда Вы идёте, Ирука-сенсей? - поинтересовался мальчик, явно надеясь набиться вместе с учителем.
- В библиотеку, - ответил Умино, расплачиваясь.
- Уууууу, - протянул Наруто разочарованно.
- Что, не пойдёшь со мной? - чунин рассмеялся.
- Нет, не пойду, - надулся непоседа. - Пойду к Кибе, он сейчас щенков кормить будет.
- Привет ему передавай, и щенкам, - лукаво усмехнулся Ирука, представляя, как орава таких Конохамару-Наруто собачьего образца веселилась у него дома. На душе полегчало.
Тем временем ходить за сменной одеждой стало поздно, магазины закрылись, уставились на чунина слепыми ставнями. Ирука почесал затылок, медленно, наслаждаясь тёплым вечером, побрёл в направлении библиотеки. Через открытые окна было слышно, как галдят дети, совещаются семейства, судачат старики. В чайной сидела парами молодёжь, стайка мальчишек пронеслась, передавая друг другу мяч.
Вечерняя деревня совсем примирила Ируку с реальностью. В библиотеку зашёл тихо, очкастой дежурной куноичи на месте не было. Отметился сам, взял листики и карандаш, вернулся к дальнему столику, за которым рисовал сегодняшним поздним утром. Вспомнил Гая. Усмехнулся. Коноха, добрая и наивная, в крови по горло, в жёлтых гетрах, с синим шарфом, печальными глазами и щенком на макушке. Разулся, с наслаждением пристроил босые ноги на прохладном полу. Из-под столика выглядывали пожертвованные Зелёным зверем фломастеры. Ирука достал их, покрутил. Стопку бумаги успели обновить.
Сходил в туалет, прополоскал носки, спрятал в карман. Попросил у вернувшейся дежурной клейкую ленту и скрепки. Вернулся в зал, разделся до трусов, развесил одежду на спинке. Высокие стеллажи с книгами молчаливо взирали. Впереди ночь. Что читать?
Наруто сейчас со щенками играет. Какаши оставили в деревне экзаменатором. Ирука от нечего делать провёл по бумаге, набросал лицо в маске, растрёпанные волосы, кособокий хитай. Жилет джоунина. Вытер линию маски, очертил нос, губы. Глаза на картинке были печальными, щенячьими. Прорисовал шаринган. Попытался вспомнить лицо, виденное в больнице. Смутившее своей внезапной откровенностью. Карандаш дрогнул, не решаясь воплотить его черты.

Отряд в масках отчитался перед Анко и растворился в ночном шелесте. Опушка леса, будто плешь, пропускала тоскливый свет. Митараши по-хозяйски огляделась, упёрла руки в бока. Обычная ночь, одинаковая возле деревни и в сотне километров от неё. Спокойная, лёгкая, дышит ровно и свежо.
- Хьюга, Абураме, туда! - распорядилась капитан, махнув в сторону просветов.
Шиноби кивнули, скользнули в лунный свет, растворились в нём. Незаметные, неслышные. Бьякугану всё равно день на дворе, или ночь, на три километра увидит шиноби. Жукам тем более, смешаются с лесными обитателями, и никому не дадут проскользнуть незамеченным.
Митараши прошипела дзюцу призыва, вызвав огромную змею. Суммон покосился на куноичи проницательными глазами, принял её форму, будто клон.
- Эбису, - наконец, сказала Анко, которая, как надеялся элитный наставник, была настоящей. - Создай клонов и поддерживай видимость нашего присутствия. Если что, знай, ты один, мы идём в нейтральную зону.
- Понятно, - кивнул, блеснул очками.
Капитан и её копия скрылись. А понятно было немногое. Трое Эбису превратились в членов команды. Имитировать присутствие будет не сложно, но если враг сунется - все чакры одинаковы. Клонов любой джоунин распознает.
Залитое луной пространство - вражеская территория. Глубоко на северо-восток нейтральная страна. Эбису-Митараши топнула каблучком и скомандовала:
- Чего встали? Живо патрулировать!
Эбису-Хьюга низко ей поклонился, Эбису-Абураме начал отбивать поклоны. Довольная собой Анко вспрыгнула и метров сто понеслась по веткам, как ошпаренная, остановилась, попрыгала на месте на одной ножке, покачалась.
Дежурство предстояло быть весёлым.
Шиноби поблизости не ощущалось. Ночь шелестела и струилась в прозрачном воздухе, обвивала тёмным плащом стволы, сползала на землю, выглядывала из высоких зарослей. Приникала к лицу прохладным дыханием.

Чунин скрытого Листа почти не выглядел помятым. Не выспавшимся, уставшим - да. Глаза красные, лицо сонное. Зато форма уже надета, и с утра пораньше в библиотеке. Отчасти потому, что спал тут же. Задремал нечаянно и уже боялся проспать, дежурил. Десяток больших плакатов, склеенных из мелких листиков, аккуратно свёрнут.
Ирука потёр ладонью глаза, зевнул, сунул фломастеры обратно в тайник. Взял под руку свёрток, пошлёпал на выход. Кивнул дежурной. Подумал, зашёл в туалет, умылся, сразу почувствовал себя бодрее. Скептически осмотрел небритость. Намылил подбородок, поскрёб кунаем, смыл. Поправил хвост. Вышел.
Первый плакат приклеил тут же, на широкой стене. Закрепил скрепками и клейкой лентой. Второй понёс к Резиденции. Благополучно переждал в кустах патруль и закрепил своё творение особым стойким дзюцу. Да и вряд ли АНБУ побегут стены драять. Проделал обычный утренний маршрут, повесил третий прямо напротив общежития. Четвёртый перед продуктовым магазином. Пригладил углы, огляделся. Отогнал собаку, пытающуюся выразить Копирующему ниндзя Конохи свою собачью симпатию. Ещё один оставил возле цветочного магазина Яманако, прямо на пути у первой сплетницы деревни. Остальные аккуратно сложил и спрятал под жилет. Обосновался у ларька, поджидая, пока тот откроется, чтобы купить чего на завтрак.
Размеренная чунинская жизнь канула в небытие после последней миссии.
Не то чтобы Ирука жалел. Просто появилась очередная забота вроде Академии и штаба, а смысла в ежедневную карусель всё равно не прибавилось.

Желудок Генмы ворчал, веселя Хаяте. Гекко заливисто хохотал, приложив ухо к животу любовника, и общительный орган пищеварения хохотал вответ. Порой пытался обидеться и издать укоризненные протяжные звуки. В такие моменты мечник поглаживал его, успокаивал. Желудок довольно мурлыкал.
Гекко надоело издеваться над голодным Генмой, он потянулся, поднял лицо к философски наблюдающему его ребячество сенбону, спросил:
- Пойдём, может, поедим?
Ширануи переложил руку на плечо с татуировкой. В раздумии выгнул бровь.
- Пойдём! - решил мечник, поднимаясь, потянул Генму за руку. - Одевайся. Хотя, можешь не одеваться, мне нравится.
Тигр снова задумался, покосился на волосатые ноги и низ живота. Полез в шкаф в поисках трусов. Обнаружил.
Хаяте в своей немыслимо затасканной домашней одежде напоминал бродяжку-хулигана. "В-каком-приюте-я-его-подобрал?" задумался сенбон, вспоминая два года, проведённые в обществе Гекко.
Хулиган подвязал потуже штанишки, попрыгал на месте, проверяя, не свалятся ли, схватил Ширануи за руку и пропищал убедительно детским голоском:
- Генма-семпай, я помню, как учился ходить, держа Вас за руку!
Ойнин фыркнул. Покосился на лукавую широкую ухмылку.
"Некоторые-вот-такими-зубастыми-и-родились" ворчала стальная игла со своего места. Генма выразил согласие ещё более косым взглядом. Затем натащил шорты, делая одолжение престарелым куноичи, разглядывающим прохожих из-за кухонных занавесок. А ведь нарочно домики в центре покупают, чтобы "людей видеть", выражаясь честнее, чтобы было о чём посудачить. От вида Ширануи Генмы, шествующего завтракать в одном белье и обществе беспризорника-Хаяте мог случиться массовый инсульт. Сандайме ведь не удовлетворится объяснением, что Генма никого не трогал и даже в ту сторону не смотрел.
Надев шлёпанцы на босу ногу, ойнин приобнял бедного несчастного мечника, покинул своё жилище в направлении уютных жёлтых фонариков над кружевными скатертями. В его мыслях мисо сменялся роллами, запеченной в ананасах курицей, креветками, и, наконец, сменился лицом Хатаке Какаши. Стальная игла нервно дёрнулась, едва не вылетев изо рта.
Копирующий нинздя смущённо улыбался со здоровенного тщательно примотанного к забору клейкой лентой плаката. С шаринганом. Без маски. Бесспорное сходство доказывали отросшие серебристые вихры и знакомое выражение угольно-чёрного глаза. Розовые пушистые ушки венчали голову сурового легендарного джоунина, каллиграфическая надпись под эпохальной картиной гласила: шиноби может быть милым.
Генма с ней согласился. Хатаке выглядел бесспорно, обезоруживающе мило. И тем менее увязывался с капитаном АНБУ, которого Ширануи имел удовольствие знать.
Немая растерянность Гекко дала Генме почти минуту, чтобы решить, как ему быть. Тензо поспешил бы сорвать сомнительную афишу. Но ведь её кто-то зачем-то сюда повесил. А может, и сам Хатаке окончательно тронулся гениальной головой. Тигр скептически оглядел шрам на левом глазу, слишком яркий, свежий. Мысленно позавидовал фантазии и храбрости художника. Опустил руку на пояс беспризорника с татуировкой элитного отряда, направляясь подальше от необходимости отвечать на вопросы зевак. Когда толпа проживающих в общежитии шиноби обступит плакат тесным кольцом, Генма будет спокойно лопать креветок и незаметно приставать к Хаяте под прикрытием длинной скатерти.

Общество троих клонов веселило Эбису. Приятные умные собеседники, внимательные слушатели. Элитный шиноби замечтался о перманентной группе из четверых себя, и понял, что уже через неделю начнёт скучать по непоседливой вспыльчивой Анко, весёлому добродушному Токуме и молчаливому Абураме. Просто скучать.
В затылок вонзилось тихое тик-тик-тик, тёплое, лёгкое. Эбису дёрнулся. Несколько дней, проведённые под прицелом, научили шарахаться от таких вот ощущений. Шиноби нырнул в листву, рассредоточился. Кто? Где? Тишина.
Чакры не ощущается. Не показалось же? Спец-джоунин решил больше не разговаривать с собственными клонами. Осторожно высунул Хьюговский нос. Ничего. Тихо. Создал ещё одного клона, направил всю группу по старому маршруту, а сам продолжил сидеть и следить. Не то чтоб это было особо эффективно при задействованной технике. Но шанс на визуальный ориентир присутствовал.
Тишина. Не оправдалось. Эбису тихо переполз на другую ветку. Прыгнул, оглянулся. Догадаются ли клоны вернуться, или сочтут за разумное продолжить притворяться? Должны учесть, что если достанется оригиналу, они просто исчезнут. Но и от пяти комплектов одинаковой чакры на одной поляне толку не много. Враг может просто удовольствоваться этим открытием и отступить. Эбису передумал, мысленно убеждая свои копии оставаться подальше.
- Эбису... - прошелестело за спиной.
Шиноби недовольно дёрнул плечом. Неужели этот недотёпа - его клон? Припёрся. Ладно хоть скрылся до минимума.
- Эбисууу... - продолжил тянуть голос Хьюги, подрагивая от смеха.
- Эбису - последний идиот в АНБУ скрытого Листа, - заявил сердито и громко.
Токума заржал, схватился за живот, едва не рухнув при этом с дерева. Спец-наставник смутился, обернулся. Товарищ выглядел слишком... настоящим.
- Я это з-за-п-по... ааай... хаааа, - рыдал бьякуганистый джоунин.
Неужели элитный педагог думал, что способен скучать по несдержанному наглому Хьюге? Никогда! Эбису плотно сжал губы и устремился в погоню за своей командой.

Какаши открыл глаз, обвёл взглядом комнату. Тусклые обои никуда не убежали, потолок остался на месте, стены по-прежнему четыре.
С добрым утром!
Повернул голову. Надо же, даже у стола не отросли крылья. Зачем, спрашивается, шиноби мебель?
Ни один из листиков-напоминаний ничего от Хатаке не требовал. И всё же намерение "вставать" победило "не вставать" в неравной мгновенной схватке. Судьба. Какаши сел, свесив ноги. Трусы в мелкий голубенький цветочек натёрли на животе. Волосы нестриженными лохмами свесились на лицо. Почесал под резинкой.
Надо бы на полигон размяться. А для начала чай, зелёный, душистый. Утренний ритуал, чай с твёрдым сыром, разминка, завтрак. Это если никого убивать не нужно, но и такое случается. Какаши сунул в розетку чайник, подумал, достал из стола чашку, сходил в ванную, глянул в зеркало. Зажмурился. Набрал из-под крана воды и налил в чайник.
Умываться или не надо? Выглянул из-под серебристого клока. Надо. Но неохота. Какаши тяжело вздохнул, сунул в рот зубную щётку, посовал без особого фанатизма, выплюнул. Не глядя в зеркало, вытер лицо. Сунулся в холодильник. Спасибо Тензо, сыр на месте, и даже не цвелой. Вытащил вместе с батоном и маслом. Заварил чай. Сделал бутерброд, небрежно орудуя кунаем. Столовый нож лежит на двёрке холодильника, но за ним надо возвращаться... а послать некого.
Какаши отбросил тревожные мысли, вогнал зубы в сыр, запил горячим крепким чаем. Прожевал, жмурясь от удовольствия. Открыл кран, впуская в голову мысли. Экзамен. Потом. Завтра что-то придумает. Деревня. Будет считать отпуском. Миссия. Нету. Пока. Химера... Шаринган вздохнул. Спохватился, метнулся к кровати, достал из-под подушки потёртый чехол. Вернулся, сел на стул, положил рядом. Откусил бутерброд. Умино Ирука. Нахмурился. Недолго чунину со счастливым лицом по деревне бегать. Шаринган Какаши достаточно хорошо разбирается в психологии шиноби. И достаточно находчив, гений практически.
Самодовольная ухмылка скрасила сердитое выражение лица. Хатаке доел, сполоснул чашку, поставил обратно. Натянул чистую маску. Тензо пропал. Не пришёл утром чай пить. Хотя, может и приходил, но Какаши ещё спал. Копирующий ниндзя быстро упаковался в джоунинскую форму, в которой, несмотря на лето, разгуливал по деревне. Она легче стальных облаток. Не натирает. В штатском себя даже не помнит. В любой момент скажут, беги, лови, убей. А он что? Домой за кунаями?
Почесал через маску подбородок. Два дня не побреешь - раздражает. Завтра побреется.
Вернул в холодильник продукты. Запрыгнул на подоконник, выглянул наружу. Оторопел. Протёр глаза, поморгал для ясности. Открыл шаринган. Пронёсся, перелетая через дерево, приземлился на забор, схватил плакат и безжалостно содрал, комкая. Свирепым взглядом обвёл десяток шиноби. Те засмущались, растерялись, поотворачивались. Не заданные вопросы застряли и были проглочены. Так им и надо. Хотя это не они. Это Умино Ирука ответил, таки ответил, осмелился.
Хатаке Какаши оскалился под маской и грозно свёл брови. Его переполняло возмущение и азарт. Шаринган не видел, как поразбегались по своим делам зрители. Перед его глазами самодовольно усмехался хвостатый чунин со шрамом на носу. Один только вопрос, почему? Почему именно так? Беззлобно по сути. Хатаке размышлял, перемахивая с крыши на крышу.