Название: Вложи персты в мои раны
Автор: Юнис Византия
Бета: Wvabra
Жанр: ангст, романс, бытовуха - сложная смесь ))
Персонажи: Какаши, Ирука, Ибики, Сандайме, Хаяте, Анко, Котетсу, Минато, Мизуки остальные вымышлены.
Рейтинг: в целом NC-17 мой любимый, но отдельные главы - без рейтинга.
Статус: не закончен, пишется 6-я глава, а всего будет 9.
Дисклеймер: Кисимото Масаси
слова, которые могут быть непонятными
Ину-ками - (яп. いぬかみっ ) дух из японской мифологии, является покровителем маленьких детей и защитником дома. Правда, в некоторых легендах он предстает очень свирепым существом, которое призывают с помощю разных мерзопакостных обрядов, но общая традиция считает Ину добрым оборотнем. Превращается он, согласно утверждению сайта такого-то, "в очень сильных и высоких мужчин, преданных своим друзьям, отличных воинов".
.
Глава 1
Глава 2
Глава 3Во втором часу ночи они сидят на каменных перилах моста, и выясняется, что Копирующий не любит сладкого. "Ты что сдурел! Как можно сладкого не любить — вкусно же!" Река по зимнему времени мелкая, свет фонарей воды не достигает и кажется, что прямо под подошвами разверзается темная бездна. И потом, сахара же входят в обмен веществ. Усмешка, качаются седые пряди. "Все равно не люблю". А над головой такая же бездна, только со звездами. Ирука вспоминает, как мама делала конфеты из вишни в сахарной пудре. У Ируки не получается, сок пропитывает сахар, как кровь бинты, а у мамы такие ровненькие снежные шарики. Их потом складывают в коробочки из бумаги, которые делает отец, и разносят по знакомым. "Я бы съел одну. Только ради мамы твоей". Верхняя бездна подсвечена с краев заревом от огней и поэтому кажется выгнутой в середине линзой.
– Как так получилось, что остальное лицо не задето?
– А удар ниже пришелся, в шею. Но человеческая плоть сама по себе горит не плохо. Вот и загорелась.
Какаши складывает на бедре салфетку из бара, разглаживает сгиб, переворачивает и складывает снова.
– Миссия была детская... Навстречу нам обоз крестьянский: волы, телеги, рисовая солома под циновкой. А между соломой и циновкой они и лежали себе тихонько. Сенсей заподозрил и убрал нас подальше. Пока они с ним разговоры разговаривали, я решил проверить. Проверил.
Слетает рогожа, и первый же из них, не вставая... Спасибо сенсею — спас.
Ирука смотрит, как ловкие пальцы лепят что-то из бумажного листа, и жалеет Минато. Если бы у него ученик так изурочился...
– А в госпитале?
– Я плохо помню. Вся голова была забинтована, но кожа она хорошо восстанавливается, там, где она есть...
Да уж, струя "освобождения" выдыхается на большой скорости. Рядом с основным потоком температура небольшая, но куда попадет, там мало не покажется. Скорее всего, обугленную кожу этим же потоком пламени просто сорвало с лица. Ирука смотрит на маску. Никогда его не интересовало по-настоящему, что под ней...
– Можно было пересадить...
– Меня решили не резать, сильно я потрепанный был. С близких родственников кожа хорошо прирастает, а мои все в могиле. С Минато срезали кусок, но не прижилось...
Ирука поднимает взгляд туда, где, невидимый в темноте, высится каменный лик. Вот так оно, быть сенсеем, сам с себя всю шкуру снимешь, так ведь не прирастет.
А у Какаши в руках фигурка собаки. Осталось приподнять ему уши и завить хвост колечком. А потом он стоит на ладони, а ладонь протянута вперед к Ируке. Ирука осторожно берет его за спинку.
– И у меня все в могиле... Ближние. Дальние-то есть.
– Дальние и у меня есть. С одним из них ты живешь.
Спина у чунина сразу каменеет. Они родственники! Он дальний родственник Мизуки. Конечно. Их всего одна семья в Конохе сероволосых. Был еще, говорят, мальчишка приблудный из другого селения, тоже такой, пепельный и сейчас вроде при госпитале, но Ирука с ним не пересекался.
– Мы не живем уже. Разбежались на неделе.
Какаши молчит, смотрит в сторону реки. О таких вещах не говорят. У каждого своя личная жизнь, свои проблемы. Тем более они родня. Вот почему эти серебристые пряди так притягивают Ирукины глаза. Вертя перед невидящим взглядом бумажную фигурку, он прикидывает, как бы сменить тему. И вдруг слышит:
– А я думал праздник сегодня, вот ты домой и не торопишься...
Точно, сегодня же молодые дзенины проставляются. Угощают вчерашних экзаменаторов и завтрашних командиров. И он конечно там крутится. И все об этом знают. Даже этот знает, которому плевать на всех из окна своей колокольни. Даже он знает...
– Мизуки — красивый парень. Он никогда не скрывал от меня, что ему больше подошел бы кто-нибудь из офицеров, чем я...
– Это он тебе такое сказал? – резко.
– А что?
– Сука.
Слово произнесено тяжело и как камень падает в темноту. Ирука пытается решить, как на это реагировать. Надо ли возражать? Защищать любимого человека? Сегодня утром он твердо решил пойти с повинной, просить прощения за свою глупую ревность, выслушать всё, что он скажет, обещать, что больше никогда... умолять вернуться и вернуть его жизни смысл и больше не уходить. Даже загадал, что если сдаст...
– Сука конченная, – спокойно говорит Копирующий, – Не в обиду собакам. Если хочешь к кому-то, иди к нему. Но как можно такое сказать человеку, который рядом...
Ирука решает, что возражать не надо, да и нечем.
– В семье не без урода
И тут же понимает, что он сказал. Ксо, что он сказал!
А Какаши смеется: "И так, и так — верно", глядя на опешившего Ируку, который не находит ничего лучшего, чем вертеть в руках пса-оригами и качать головой, поражаясь собственной дурости. Отсмеявшись, предлагает:
– Брось его в воду, он поплывет...
– Нэ, он мне нравится. У него ухо такое... забавно торчит, – И даже перекидывает одну ногу через перила, садясь верхом, чтобы и правда случайно не уронить, – Я его с собой заберу, пусть у меня живет. Это будет мой Ину-ками.
Копия тоже меняет позу, садится так же, лицом к собеседнику, зацепившись ступнями за столбики парапета, сложенные на груди руки помогают поддерживать равновесие. Молчание длится совершенно без неловкости. Что-то незаметно переключилось между ними в ночном холоде — разговор остался, а вежливая необходимость его поддерживать отпала. Складки бумаги на собачьем тельце сгибаются так, что пса можно посадить на перила, и он будет сидеть, как настоящий.
– Быть ревнивым... паршиво, – говорит Ирука тихо.
– А влюбчивым? – спрашивают его тоже негромко.
Ируке терять нечего — не один Мизуки, видать, прославился. Ухмылка налево, теперь смотрится совсем не задорно.
– Вдвойне паршиво, да еще и позорно. Не сильно мне пока везет.
– С кем сравниваешь?
– Ну, с тобой-то... конечно, да... – соглашается Ирука, не вдаваясь в подробности.
– Со мной "конечно, да" только под наркозом. А так уже я не хочу, – и смеется.
И Ирука тоже смеется. А что теперь плакать, что ли? Похоже, они оба в этом не сильны.
– А ты маску не снимай, – советует.
Хотя, наверное, совет не удался. Копия гордый, ему это покажется уловкой... "нечестным" трюком.
– Так ведь его не только увидеть можно. Давай руку.
Когда ладонь прижимают к черной ткани, он первым делом чувствует... тепло. Маска горячее, чем ожидалось. Чувствительная кожа руки ощущает под ней что-то неровное, причем странно неровное и это сбивает с толку. На самом деле понятно, почему тепло. Вторую руку Ирука непроизвольно кладет к себе на щеку — сравнить. Кожа щеки холодная. Она регулирует теплоотдачу. Да еще под ней изолирующая подушка из жировой ткани. Маска насквозь пропитана теплом. У нее температура человеческой крови, текущей в жилах.
Как только Какаши отпускает руку, приходится ее убрать. Никогда это не было нормальным ощупывать чужие шрамы и никогда не будет.
– Да уж... тут и дурак догадается. Ты поэтому учеников и не берешь?
– Детки ушлые создания. Не так, дак этак дознаются. А после того, как посмотрят, ты их уже ни на одну миссию не загонишь, – задумчиво говорит Копия.
Он зачем-то смотрит вверх и спрыгивает на мост. Отступает спиной вперед на несколько шагов и все так же странно озирается, задирая голову.
– Идем.
И исчезает за границей светового пятна от фонаря. Вот черт! Ирука подхватывает пса и тоже срывается вслед, догоняет и идет рядом в ногу.
– А куда идем-то?
– Здесь под фонарями тени резкие, – объясняет дзенин, – Хрена ли разглядишь? Смотреть, так смотреть.
Весело и настороженно глядит одинокий глаз из-под хитая на чунина, который шагает себе, ничем не выдавая растерянности.
Автор: Юнис Византия
Бета: Wvabra
Жанр: ангст, романс, бытовуха - сложная смесь ))
Персонажи: Какаши, Ирука, Ибики, Сандайме, Хаяте, Анко, Котетсу, Минато, Мизуки остальные вымышлены.
Рейтинг: в целом NC-17 мой любимый, но отдельные главы - без рейтинга.
Статус: не закончен, пишется 6-я глава, а всего будет 9.
Дисклеймер: Кисимото Масаси
слова, которые могут быть непонятными
Ину-ками - (яп. いぬかみっ ) дух из японской мифологии, является покровителем маленьких детей и защитником дома. Правда, в некоторых легендах он предстает очень свирепым существом, которое призывают с помощю разных мерзопакостных обрядов, но общая традиция считает Ину добрым оборотнем. Превращается он, согласно утверждению сайта такого-то, "в очень сильных и высоких мужчин, преданных своим друзьям, отличных воинов".
.
Глава 1
Глава 2
Глава 3Во втором часу ночи они сидят на каменных перилах моста, и выясняется, что Копирующий не любит сладкого. "Ты что сдурел! Как можно сладкого не любить — вкусно же!" Река по зимнему времени мелкая, свет фонарей воды не достигает и кажется, что прямо под подошвами разверзается темная бездна. И потом, сахара же входят в обмен веществ. Усмешка, качаются седые пряди. "Все равно не люблю". А над головой такая же бездна, только со звездами. Ирука вспоминает, как мама делала конфеты из вишни в сахарной пудре. У Ируки не получается, сок пропитывает сахар, как кровь бинты, а у мамы такие ровненькие снежные шарики. Их потом складывают в коробочки из бумаги, которые делает отец, и разносят по знакомым. "Я бы съел одну. Только ради мамы твоей". Верхняя бездна подсвечена с краев заревом от огней и поэтому кажется выгнутой в середине линзой.
– Как так получилось, что остальное лицо не задето?
– А удар ниже пришелся, в шею. Но человеческая плоть сама по себе горит не плохо. Вот и загорелась.
Какаши складывает на бедре салфетку из бара, разглаживает сгиб, переворачивает и складывает снова.
– Миссия была детская... Навстречу нам обоз крестьянский: волы, телеги, рисовая солома под циновкой. А между соломой и циновкой они и лежали себе тихонько. Сенсей заподозрил и убрал нас подальше. Пока они с ним разговоры разговаривали, я решил проверить. Проверил.
Слетает рогожа, и первый же из них, не вставая... Спасибо сенсею — спас.
Ирука смотрит, как ловкие пальцы лепят что-то из бумажного листа, и жалеет Минато. Если бы у него ученик так изурочился...
– А в госпитале?
– Я плохо помню. Вся голова была забинтована, но кожа она хорошо восстанавливается, там, где она есть...
Да уж, струя "освобождения" выдыхается на большой скорости. Рядом с основным потоком температура небольшая, но куда попадет, там мало не покажется. Скорее всего, обугленную кожу этим же потоком пламени просто сорвало с лица. Ирука смотрит на маску. Никогда его не интересовало по-настоящему, что под ней...
– Можно было пересадить...
– Меня решили не резать, сильно я потрепанный был. С близких родственников кожа хорошо прирастает, а мои все в могиле. С Минато срезали кусок, но не прижилось...
Ирука поднимает взгляд туда, где, невидимый в темноте, высится каменный лик. Вот так оно, быть сенсеем, сам с себя всю шкуру снимешь, так ведь не прирастет.
А у Какаши в руках фигурка собаки. Осталось приподнять ему уши и завить хвост колечком. А потом он стоит на ладони, а ладонь протянута вперед к Ируке. Ирука осторожно берет его за спинку.
– И у меня все в могиле... Ближние. Дальние-то есть.
– Дальние и у меня есть. С одним из них ты живешь.
Спина у чунина сразу каменеет. Они родственники! Он дальний родственник Мизуки. Конечно. Их всего одна семья в Конохе сероволосых. Был еще, говорят, мальчишка приблудный из другого селения, тоже такой, пепельный и сейчас вроде при госпитале, но Ирука с ним не пересекался.
– Мы не живем уже. Разбежались на неделе.
Какаши молчит, смотрит в сторону реки. О таких вещах не говорят. У каждого своя личная жизнь, свои проблемы. Тем более они родня. Вот почему эти серебристые пряди так притягивают Ирукины глаза. Вертя перед невидящим взглядом бумажную фигурку, он прикидывает, как бы сменить тему. И вдруг слышит:
– А я думал праздник сегодня, вот ты домой и не торопишься...
Точно, сегодня же молодые дзенины проставляются. Угощают вчерашних экзаменаторов и завтрашних командиров. И он конечно там крутится. И все об этом знают. Даже этот знает, которому плевать на всех из окна своей колокольни. Даже он знает...
– Мизуки — красивый парень. Он никогда не скрывал от меня, что ему больше подошел бы кто-нибудь из офицеров, чем я...
– Это он тебе такое сказал? – резко.
– А что?
– Сука.
Слово произнесено тяжело и как камень падает в темноту. Ирука пытается решить, как на это реагировать. Надо ли возражать? Защищать любимого человека? Сегодня утром он твердо решил пойти с повинной, просить прощения за свою глупую ревность, выслушать всё, что он скажет, обещать, что больше никогда... умолять вернуться и вернуть его жизни смысл и больше не уходить. Даже загадал, что если сдаст...
– Сука конченная, – спокойно говорит Копирующий, – Не в обиду собакам. Если хочешь к кому-то, иди к нему. Но как можно такое сказать человеку, который рядом...
Ирука решает, что возражать не надо, да и нечем.
– В семье не без урода
И тут же понимает, что он сказал. Ксо, что он сказал!
А Какаши смеется: "И так, и так — верно", глядя на опешившего Ируку, который не находит ничего лучшего, чем вертеть в руках пса-оригами и качать головой, поражаясь собственной дурости. Отсмеявшись, предлагает:
– Брось его в воду, он поплывет...
– Нэ, он мне нравится. У него ухо такое... забавно торчит, – И даже перекидывает одну ногу через перила, садясь верхом, чтобы и правда случайно не уронить, – Я его с собой заберу, пусть у меня живет. Это будет мой Ину-ками.
Копия тоже меняет позу, садится так же, лицом к собеседнику, зацепившись ступнями за столбики парапета, сложенные на груди руки помогают поддерживать равновесие. Молчание длится совершенно без неловкости. Что-то незаметно переключилось между ними в ночном холоде — разговор остался, а вежливая необходимость его поддерживать отпала. Складки бумаги на собачьем тельце сгибаются так, что пса можно посадить на перила, и он будет сидеть, как настоящий.
– Быть ревнивым... паршиво, – говорит Ирука тихо.
– А влюбчивым? – спрашивают его тоже негромко.
Ируке терять нечего — не один Мизуки, видать, прославился. Ухмылка налево, теперь смотрится совсем не задорно.
– Вдвойне паршиво, да еще и позорно. Не сильно мне пока везет.
– С кем сравниваешь?
– Ну, с тобой-то... конечно, да... – соглашается Ирука, не вдаваясь в подробности.
– Со мной "конечно, да" только под наркозом. А так уже я не хочу, – и смеется.
И Ирука тоже смеется. А что теперь плакать, что ли? Похоже, они оба в этом не сильны.
– А ты маску не снимай, – советует.
Хотя, наверное, совет не удался. Копия гордый, ему это покажется уловкой... "нечестным" трюком.
– Так ведь его не только увидеть можно. Давай руку.
Когда ладонь прижимают к черной ткани, он первым делом чувствует... тепло. Маска горячее, чем ожидалось. Чувствительная кожа руки ощущает под ней что-то неровное, причем странно неровное и это сбивает с толку. На самом деле понятно, почему тепло. Вторую руку Ирука непроизвольно кладет к себе на щеку — сравнить. Кожа щеки холодная. Она регулирует теплоотдачу. Да еще под ней изолирующая подушка из жировой ткани. Маска насквозь пропитана теплом. У нее температура человеческой крови, текущей в жилах.
Как только Какаши отпускает руку, приходится ее убрать. Никогда это не было нормальным ощупывать чужие шрамы и никогда не будет.
– Да уж... тут и дурак догадается. Ты поэтому учеников и не берешь?
– Детки ушлые создания. Не так, дак этак дознаются. А после того, как посмотрят, ты их уже ни на одну миссию не загонишь, – задумчиво говорит Копия.
Он зачем-то смотрит вверх и спрыгивает на мост. Отступает спиной вперед на несколько шагов и все так же странно озирается, задирая голову.
– Идем.
И исчезает за границей светового пятна от фонаря. Вот черт! Ирука подхватывает пса и тоже срывается вслед, догоняет и идет рядом в ногу.
– А куда идем-то?
– Здесь под фонарями тени резкие, – объясняет дзенин, – Хрена ли разглядишь? Смотреть, так смотреть.
Весело и настороженно глядит одинокий глаз из-под хитая на чунина, который шагает себе, ничем не выдавая растерянности.
@темы: Ирука, Какаши, размер: миди (от 20 до 70 машинописных страниц), жанр: романтика, жанр: ангст
-
-
11.04.2010 в 21:39-
-
11.04.2010 в 21:41Как мне нравятся Ваши маленькие "вкусные" детали, они абсолютно не выпирают, не утяжеляют повествование, но при этом как бы делают историю более реальной, материальной, настоящей. Шарики из вишни с сахаром, Мизуки - родственник и сука, упоминание Кабуто, собака из салфетки - это здорово! Хотя всё-таки не так здорово, как Ваши Какаши и Ирука. Они просто потрясающие!
Вот так оно, быть сенсеем, сам с себя всю шкуру снимешь, так ведь не прирастет.
Как красиво и правильно! И как лестно читать это преподавателю.
-
-
11.04.2010 в 21:51надеюсь, мне приснится этот фик... красивый...
-
-
11.04.2010 в 21:55-
-
11.04.2010 в 22:01Но это-таки жестоко - читать всего лишь третью часть, когда известно о пяти написанных))))
Пирра, преподаватель? Значит, я ваш будущий коллега))) Действительно, приятно, когда учителей показывают как людей, а не делают из них монстров.
-
-
11.04.2010 в 22:19Пирра Спасибо, очень лестно ))) Правда.
Наша жизнь и состоит из мелочей, так двигаясь от одной к другой, и писать легче.
так здорово, как Ваши Какаши и Ирука Очень на это надеюсь. Их можно написать совсем "своими" и ничего получится вполне прилично, Но если претендуешь сделать их почти настоящими, то приходиться соглашаться с тем, что они в каноне очень "высоки" душевно, именно, как люди. А это, елки зеленые, уже нехилая задачка.
О! Кабуто. Вы угадали. ))
Минато-сенсей. Как только я это написала, Минато стал для меня тоже каким-то "неплоским" )))
murzilko Что приснится, рассказывайте, вставим ))) красивый - Спасибо ))
Химера~ Чувствую, тебя зацепило. Я рада ))) Проду? Эмоции!!!
-
-
11.04.2010 в 22:22Я как посмотрю у меня самый бестолковый коммент. ))
Но ничего, я дождусь конца фика, и все скажу!
-
-
11.04.2010 в 22:23... и восьми придуманных. Йохоу!
-
-
11.04.2010 в 22:24Чувствую, тебя зацепило. - именно!
-
-
11.04.2010 в 22:25дождусь конца фика, и все скажу *пряча за спину дрожащие лапки* А может не надо?... (вдруг это будет что-нибудь ужасное)
Химера~ Вот теперь надо чтобы "повело" ))))
-
-
11.04.2010 в 22:26Надо, Юнис, надо (с)
-
-
11.04.2010 в 22:30Вот теперь надо чтобы "повело" - повело...в ту же сторону, куда Какаши Ируку повел...тоже посмотреть хочется.... поэтому проду!...
-
-
11.04.2010 в 23:59-
-
12.04.2010 в 00:13Какаши и Мизуки дальние родственники.
Скажите, оригинально, да? )
Я прям когда это прочитала, в ладоши захлопала — думаю, ну ни фига ж себе, вот это ход!
Оффтоп
-
-
12.04.2010 в 00:19Скажите, оригинально, да? )Не то слово!
-
-
12.04.2010 в 00:20И меня удивило такое родство ))
тоже оффтоп
-
-
12.04.2010 в 01:44mauri30@
Да там, в Конохе родни должно быть море. Живут-то достаточно изолировано, причем шиноби, как профессиональная каста, поидее должна предпочитать своих гражданским, как партнеров для брака. Если мастерство связано с генами, то это может быть только так. Понятно, что Гай, чисто визуально, на брательника Какаши не тянет. Но белокожий и «платиновый» Мизуки, вполне может быть каким-нибудь троюродным, почему бы и нет?
Выговориться? Возможно, да?
Про лицо пока ничего не скажу, нетушки, не разведете. Завтра, завтра...
-
-
20.04.2010 в 19:46– А что?
– Сука.
Вот тут я сказала громко: "Браво! Надо называть вещи своими именами!")))
И пошла дальше читать, потому что по настроению мне эта глава понравилась.
-
-
20.04.2010 в 22:58Ага, попались! Читаете!
Надо называть вещи своими именами Так и есть. А он у нас не "паркетный мальчик". Если что то имеет ввиду, то так
и введет и поимеети скажет. ))по настроению мне эта глава понравилась Ага, они по настроению все разные.
-
-
20.04.2010 в 23:31Конечно читаю, как и обещала. Просто медленно.