Все фигня, кроме пчел... да и пчелы тоже - фигня
Автор: Юнис Византия
Бета: Wvabra
Название: Черная пыль
Часть: шестая
Другие части: первая часть, вторая часть, третья часть, четвертая часть, пятая часть
Жанр: приключения и эротика
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Цунаде, Ирука, Ибики, Какаши, Данзо, Ямато, мельком появятся другие дзенины (Генма, Изумо) и будет куча вымышленных второстепенных.
Пейринг: треугольник, который чем дальше, тем равнобедренней )))
Дисклеймер: Кисимото Масаси
Статус:
Размещение: свяжитесь с автором, пожалуйста.
Посвящение: сообществу www.diary.ru/~klinki/
Итак, вот она шестаяИтак, вот она шестая:
Имена АНБУ. Обратите внимание — тут только хищники.
Тора — тигрица или тигр, это имя не имеет женского окончания.
Хаябуси — сокол.
Фукуро — сова.
Хирано — одно из божеств.
Карасу — ворон.
Камакири — богомол, так же это имя можно перевести как «убивающий серпами».
Иношиши — вепрь.
Хеби — змея.
Самэ — акула или скат (это их групповое название, у каждого вида оно свое).
Обакэ — зверь-оборотень.
Рю — дракон.
Они остановились в малонаселенных предгорьях, чтобы войти в город в тихий рассветный час. Ирука понемногу начинал различать своих спутников не по маскам. Оказывается, в группе была не одна женщина, а две. Первую, невысокую и изящную Фукуро с лиловым отливом волос, он заметил еще в прозекторской. Она говорила негромко и казалась всегда сосредоточенной. Особенное внутреннее напряжение выдавало в ней мастера гендзюцу. К Фукуро прислушивался и сам капитан. Второй была высокая и стремительная женщина с гривой цвета старого золота, которой очень шло ее имя — Тора. Вот кому бесшумность и ношение маски наверняка давались не легче, чем тому же Наруто — по мельчайшим деталям поведения было заметно, что она привыкла быть в центре внимания. Рядом с Торой всегда держался рослый АНБУ, из-за широких плеч и мощной грудной клетки выглядевший коренастым, но при ближайшем рассмотрении оказавшийся на удивление длинноногим. Он тоже носил птичью маску — Хаябуси. По тому, как эти двое советовались глазами, Ирука заключил, что они либо брат и сестра, либо супруги, во всяком случае, напарники со стажем. Таких двоек в группе было три, остальные держались поодиночке, как и Фукуро, и объединялись в пары только для решения конкретных задач. Таким был Камакири, выделявшийся своей сухощавостью даже на фоне поджарых АНБУ. Матерчатую маску он не носил, вместо нее лицо и голову покрывали аккуратные ряды бинтовки.
Глаза между ними поблескивали умно и недобро, а на спине лежали парные рукояти боевых серпов. Вместе держались и двое самых молодых бойцов — Карасу и Хирано. Они чем-то напомнили Ируке Котетсу и Изумо в юности, такие же оба черноволосые, так же привычно на одной волне, только очень серьезные и тихие. Их ненавязчиво опекал один из старых членов команды, и Ирка мог только догадываться, было ли это его обязанностью или он это делал по своей воле. Большие и сильные люди зачастую добродушны, к тому же Иношиши был старше всех в группе, включая капитана. Это был по-настоящему матерый мужик, и Ирука даже удивился, заметив свидетельство его специализации — обойму свитков с взрывными печатями. Взрывник должен уметь быстро соображать и двигаться, а ни того ни другого он вроде бы не демонстрировал. Третья двойка была самая интересная, но они не очень-то давали себя рассмотреть, профессионально уходя от прямого наблюдения. И если о гибком тонкокостном воине по имени Хеби Ирука через некоторое время еще смог составить какое-то впечатление, то Обакэ словно не имел постоянной внешности. Все его черты текли и менялись прямо на глазах, ухватить их и собрать воедино не было никакой возможности. Зато не нужно было гадать о роде занятий этой пары — такими бывают только лазутчики очень высокой квалификации.
Почти так же вели себя и двое одиночек в причудливых масках. Не желая нервировать их пристальным вниманием, Ирука удовлетворился тем, что бледнокожего зовут Саме, а рыжего с полосами ранней седины по всей длине волос — Рю, и они явно давние члены этой команды.
– Здравствуй, Лотосовая Сутра, – сказала Тора, вытягиваясь на жестком ложе между камней. Все, кроме сторожевых, собирались поспать пару часов перед последним броском. Несколько АНБУ пошевелились или негромко хмыкнули в ответ на ее слова. Им и раньше приходилось бывать на побережье, и они знали старый буддийский храм в самом центре города, всегда служивший шиноби базой в их перемещениях по стране. В каждом мало-мальски значимом городе были такие точки, давно разведанные и приспособленные под себя, внесенные в специальный реестр. Здесь это был Храм Лотосовых Сутр, названный так из-за строчек на камнях центрального фасада. Обширный чердак этого здания отделяли от храмового зала только массивные балки, но мельтешение развешанных под ними флагов и гирлянд не давало рассмотреть что-нибудь снизу, к тому же все пространство под крышей заселяли ушастые совы и ласточки. Их возня и хлопанье крыльев создавало прекрасную шумовую завесу, маскируя случайные звуки, так или иначе возникавшие там, где люди останавливались надолго, ели, спали, уходили и приходили, устраивали совещания и перевязывали раненых. Ирука раньше знал о храме только из отчетов, а теперь должен был увидеть его вживую. Говорили, что один из служителей, слепой старик, ежедневно поднимался наверх по узкой лесенке, чтобы покормить птиц кусочками мяса. Шиноби привыкли к нему и даже почти считали своим, глядя, как лишенный глаз он бесстрашно ходит над пустотой высокого зала. Ируке тут же рассказали историю, как однажды чуткий до живого тепла слепец остановился прямо напротив сидящего на корточках АНБУ и протянул в пальцах еду. Тот растерялся, но его товарищ, сидящий рядом, мгновенно сложил из когтистых пальцев клюв и взял кусочек мяса из руки старика, а потом пощелкал когтями, «проглатывая» подношение. Старик, уже успевший настороженно прислушаться, довольно протянул руку и коснулся шелковистой поверхности перчатки, а потом затопал в обратный путь. Шиноби перевели дыхание. Убить старика до того, как он поднимет тревогу мог даже ребенок, достаточно столкнуть его вниз с балки и никто не удивится, что старик, и без того долго испытывавший судьбу, однажды оступился и сорвался. Никто не станет искать другой причины, и храм по-прежнему будет давать приют людям-теням в их незримых для простых обывателей странствиях. Но в том-то и дело, что убивать его никому не хотелось.
Рассказывая эту историю, они бесшумно смеялись. Ирука вспомнил, что такой же смех был и у Хатаке. Изменяется лицо и чуть подрагивают плечи, и больше ничего. Чем дальше они уходили от Конохи, тем больше АНБУ начинали походить на живых людей и меньше — на призраков. Они неслышно переговаривались и незаметно подшучивали друг над другом. Они мгновенно обжили клочок неудобной дикой земли, выбранный капитаном для стоянки, и чувствовали себя на нем не менее комфортно, чем любой человек чувствует себя дома. Возможно, полевые лагеря и были их основным домом. А Коноха — чем-то вроде священного места. Начало всех начал. Место успокоения памяти — даже не тел, потому что их тела были разбросаны по всему миру.
Ирука так вымотался за этот переход, что просто не мог уснуть, а впереди был ночной бросок через горы, о котором вообще было лучше не думать. Его спутники, отсмеявшись своим странным смехом, мгновенно откинулись на камни и отключились. А он лежал с закрытыми глазами и думал о АНБУ, их доме и... войне.
Война не разрушала привычный образ жизни АНБУ, они и так все время жили на войне. Испытывали ли они к Конохе то же самое, что и обычный дзенин, или она была все-таки их мемориалом, своеобразным храмом их боевой памяти, где они вели себя соответствующе... В таком случае поддержать военные планы лидера для них будет только естественно, и ничего другого ждать от них нельзя.
С холодком, расползающимся от сердца, он вспомнил еще и то, что всегда утаивал, рассказывая ученикам о временах Первого. О том, что его брат, собирая вокруг себя самых лучших шиноби, создавал не просто ударную бригаду. Он формировал отряд карателей. Ведь это было уже после первых бунтов, когда Первый уже имел опыт стоять против толпы недовольных шиноби, имея за спиной только одного человека, который гарантированно обнажит меч на его защиту и падет за него в любом неравном столкновении. Его брат, Тобирама Сенджу. Тогда Первый разрулил ситуацию только с помощью своей необыкновенной, действительно необыкновенной мудрости и дипломатичности. Он умел искренне простить врага или раскаяться в ошибке под устремленными на него взглядами. Он умел обращать сердца людей к себе в мгновение ока, и он воспользовался этим. Первый восхищал, но еще больше, если честно, восхищал Второй. Младший брат, который всю жизнь жил так, чтобы старшему было немного легче нести взятую на себя ношу. После этих бунтов они оба поняли, что историю невозможно сделать в белых перчатках. Будут недовольные, будут предатели, будут те, кому ломать окажется легче, чем им строить. Юная Листва нуждалась в защите изнутри. И тогда Тобирама стал создавать свою организацию. Он бы предпочел запятнать свое имя, но имя брата оставить чистым — об этом удивительном человеке история сохранила слишком мало. Совершенно ясно только одно, то, что Первый старательно табуировал для всех без исключения, он доверял своему брату и его людям. А именно: убийство «своих»...
Скрипнул камень рядом с головой, вырвав Ируку из размышлений. Кто-то стоял рядом. Этот кто-то сделал шаг и, судя по движению воздуха, присел на корточки. Холодноватые пальцы подняли расслабленную кисть Ируки, лежащую рядом с телом. Их прикосновение напомнило гладкую поверхность лоз, проросших там в лесу через моховую подстилку, чтобы обвить Ирукино горло. Такие же равнодушные до бездушности ростки, как и пальцы. Но неужели капитан сам остался среди дозорных и охраняет лагерь? Ему же завтра их вести, это надо быть двужильным, чтобы...
Эту мысль он додумать не успел. Сильные пальцы, мгновение пошарив в схождении лучевых костей на запястье, вдруг сильно и болезненно надавили какую-то точку между ними. И как только нервный импульс боли достиг мозга, Ирука провалился в сон.
Подняли его без всякой акупунктуры — пинком под зад. И разглядеть, кто это такой умный, не было ни малейшего шанса — весь лагерь был заполнен мельтешащими тенями. Он зашарил по земле, ища снятый накануне пояс и боясь, что не найдет, но чья-то нога ловко подцепила и подбросила к нему деталь снаряжения. Клыкастая маска Иноши склонилась к плечу:
– В следующий раз расстегивай, когда ляжешь, и застегивай до того, как встанешь.
– Ясно, – сказал Ирука, думая, что Иноши добавилось хлопот.
Капитана он разглядел уже за границей лагеря. Еще один АНБУ оказался рядом и едва слышно сипло спросил что-то у Иноши, тот ответил.
– Ничего, мы его еще в основной состав зачислим.
«Идите вы в задницу, – думал Ирука, поспешно перетягивая ремни на голенях. – Тоже мне счастье».
Как только он распрямился, Камакири — сиплый голос и сухая твердая рука, обхватившая плечо, принадлежали ему — сказал в ухо:
– Твое место рядом с Ямато.
И одним движением вытолкнул вперед. Ирука с трудом не налетел на капитана, тот смерил его чуть удивленным взглядом и сразу же потерял к нему интерес — лагерь был свернут, люди заняли места и через минуту шаги авангарда зашуршали по каменистой осыпи вверх, к невысокому еще перевалу.
До города Ирука добрался в таком состоянии, что только и думал, как бы не оступиться, прыгая по незнакомым крышам. И когда бег закончился, свалился, куда посадили, не имея сил больше ни на что, кроме как вдыхать полной грудью идиотскую смесь благовоний и птичьего помета и испытывать чисто животную физиологическую радость от того, что больше не надо бежать.
АНБУ не спеша прогуливались по исполинской решетке из продольных и поперечных балок. Дозорные устраивались отсыпаться, остальные подтягивались к капитану за указаниями.
Очевидно, предупреждения Ируки он воспринял крайне серьезно, потому что первые же две двойки отправились в город, получив распоряжение не просто выйти на связь с Хатаке, но и вскрыть все условленные тайники и принести любую информацию о нем, включая случайную. Обакэ и Хеби вернулись через два часа с пустыми руками, ждали Рю и Камакири. Капитан не ел и не спал, но сидел в раскованной позе, предоставляя Ируке и всем остальным разглядывать свой четкий профиль на фоне чердачного полумрака. Он словно задался целью демонстрировать всем спокойствие и порядок в делах. Еще через час вернувшаяся двойка докладывала в полной тишине. Пусто. Ничего. Ирука знал, что так будет и все равно почувствовал давящую тяжесть в груди: «Началось». Капитан поднялся, взял с собой еще двоих и ушел. В другой ситуации Ирука сам навязался бы поучаствовать в официальном визите к Тако, как ни крути, они были главным объектом миссии, которой он отдал год стараний. Но сейчас у него болело все тело, он устал до бесчувствия и был уверен — те не скажут ничего нового. Поэтому он поступил по примеру остальных, тренированно расслабился в ожидании больших неприятностей.
Они вернулись довольно быстро. Навстречу им поднялись несколько отдохнувших, давая понять, что они готовы к работе. Но им лидер только кивнул и сразу подошел к Ируке:
– Я хочу побывать в доках. Идемте.
И тут только Ирука вспомнил сон, который видел ночью на стоянке. Старые доки, сгоревшие дотла. С курящимися развалинами и мечущимися в прибое хлопьями гари. Во сне он переворачивал трупы, лежавшие на плотных корках промоченного кровью песка. Искал...
– В чем дело? – спросил капитан, и Ирука осознал, что стоит, глядя ему в лицо остекленевшими глазами.
– Все в порядке, – он мигнул, возвращая себе нормальный вид, и заработал взгляд изучающий и подозрительный.
– Вперед, – капитан отступил, пропуская его к отверстию в крыше пагоды, к отверстию, через которое без труда проходили птицы, а взрослый мужчина мог выбраться одним способом, ногами вперед, повиснув на верхнем перекрытии окошка. Пока глаза привыкали к яркому свету полудня, на крышу выбрались еще двое, Самэ и Фукуро, последним — капитан.
Внизу кишел торговый город, и идти приходилось медленно, несмотря на то, что черепица уже успела раскалиться от утреннего солнца. Зато доки стояли на месте, там, где и им и положено, и не носили ни малейшего следа огня. Ирука издалека сориентировал спутников в тех местах, которые он указывал в отчете.
– Хижину, где находится тайник, отсюда не видно, она на небольшом пригорке за краем дока. Когда стемнеет, можно...
Он замолчал, потому что вдруг разглядел у самого края воды кособокую фигурку, тащившую, упираясь ногами в песок, здоровенную корабельную доску. Это была удача, потому что потребовалось бы выкурить всех обитателей берега из их нор, чтобы найти одного. Не тратя времени на объяснения, он сорвался с места и через считанные мгновения вырос перед щербатым, тот оцепенел и уронил свою ношу.
– Где он?
Человек смотрел расширившимися зрачками, голова его слегка подрагивала.
– Ушел, ушел, – он стал отступать назад, бормоча, – не знаю, ничего не знаю.
Ирука поймал его за лохмотья на груди. Щербатый панически дернулся, ветхая ткань затрещала, и в этот момент Ируку атаковали. Неизвестный противник ударил в бок, едва не сбив с ног, повис на шиноби, по кожаному ремню на плече скрипнули зубы. Щербатый снова рванулся, окончательно разрывая лохмотья...
– Стоять, – это прозвучало негромко, но как-то очень объемно и земля под ними выгнулась горбом, заставив всех троих упасть. Причем Ирука оказался придавлен телом своего врага, нетяжелым, но пахнущим на редкость неприятно.
Капитан стоял, придерживая щербатого за шею двумя пальцами, и улыбался. Наверное, зрелище поверженного Ируки, отбивавшегося от взбешенной, плюющейся и шипящей, как кошка, женщины, его очень веселило. Улыбку на этом лице Ирука видел впервые и, надо было признать, она хорошо сочеталась с его чертами. Даже казалось, что она всегда там и была, только разглядеть ее удалось только сейчас. Она делала лицо намного проще, но в то же время так оживляла глаза, что от них трудно было оторваться.
– Отпусти его. Он больше никого не тронет.
Женщина неожиданно сразу пришла в себя от звуков властного голоса и вытащила цепкую ручонку из Ирукиных волос.
– Приведите себя в порядок, – это уже ему.
Вернувшись от полосы прибоя с отмытой от плевков маской и заново собранными волосами, Ирука застал всех троих мирно беседующими.
– ...и до темноты лучше не высовывайтесь, – сказал капитан, поднимаясь, двое трущобников, не глядя на подошедшего Ируку, немедленно убрались в сторону своих жилищ.
– Вы видели, как он затрясся, – запальчиво начал Ирука, как только к нему обернулись, – он что-то...
– Ничего он не знает. Вы его запугали.
Чунин смешался. Опыта общения с посторонними гражданскими у него было маловато и, возможно, он действительно недооценил эффект своего появления.
– И если вы еще раз дернетесь без моего приказа, – теперь лицо не освещал мягкий изгиб губ, оно опять застыло, как будто вырезанное из дерева или податливого камня, – то вы в курсе способа, каким мы транспортируем пойманных — будете им наслаждаться до окончания миссии.
Ирука хотел заявить в удаляющуюся спину, что он не сделал ничего, за что его бы нужно было обездвиживать как предателя, но вовремя сообразил, что у этой сцены было еще два свидетеля, и заткнулся. Ямато взял ответственность перед своими за его пребывание здесь. Пообещав себе больше не высовываться и не давать повода лидеру пожалеть о своем решении, он зашагал за ним к изъеденной ветрами избушке.
Тайник был на месте, и он был полон. Домишко был поставлен на островке глинистого песка, и в его основании не было свай, которыми здесь на берегу снабжалась каждая маломальская постройка. Тот, кто его возводил, скорее всего, думал, что он простоит недолго, но как показывает опыт, нет в этом мире ничего более надежного и прочного, чем временно построенный сарай — оползни его не затронули, ливни не смыли, а только врастили нижними бревнами в суглинок пригорка. И даже обширная полость под настилом пола не угрожала хрупкому сооружению, вода туда не проникала.
Одежда, обувь, письменный прибор, деньги, набор стальных заточенных пластин которые зажимаются между пальцами, перевязочные материалы, постель, шелковая удавка с гирькой на конце, снова деньги и долговая расписка на крупную сумму чужим почерком и с неизвестными именами — личные вещи вперемешку с оружием и инструментами шантажа — наконец, перетянутый сверток бумаги. Ямато быстро пробежал глазами по сложенным вместе клочкам и передал их Ируке. Одни были исписаны целиком, на других стояли несколько значков или число, попадались обрывки обоев и салфетки и даже пара кусков ткани. Даже гений не держал все в голове, когда риск провала был слишком велик. Это были его записи.
– Да их год расшифровывать надо, – не выдержал Ирука, опуская листки на колени.
– Нет, – Ямато чуткими движениями пальцев прощупывал подолы хаори, пояса, подошвы, – И через год вы ничего не узнаете. Это он писал для себя. Это не то.
Может, это было и не то, но больше ничего просто не было. Капитан некоторое время сидел молча, изучая разложенные на полу вещи, то ли запоминал их, то ли искал скрытый смысл, наконец, произнес:
– Повторите все с самого начала. Все слова и все события встречи, ничего не упуская.
Ирука повторил. Всё, кроме слов и событий, имеющих значение только для него.
– Свертка с порохом не было в комнате, когда вы засыпали.
Черт его знает, в хижине сплошные темные углы, да и не смотрел он по сторонам, у него глаза слипались от желания спать, вдобавок последние слова Хатаке, он теперь это понимал, слова о запахе родины будоражили и отвлекали от реальности. Он не был уверен, но что-то подсказывало, что капитан взял правильное направление.
– Вы думаете, есть еще один тайник?
– Да, – Ямато, прищурившись, поглядел на яркое пятно входа. – И он находится вне хижины. Какие еще места поблизости он упоминал.
– Кроме того сползающего берега — никаких.
Оба помолчали. Устраивать схоронки в произвольно обваливающемся береге не будет даже идиот. Но тогда где? Самое мерзкое, что где угодно. Все эти брошенные доки с беспорядочными нагромождениями развалин представляли из себя огромную помойку, где можно спрятать даже слона. Над любой ямкой, вырытой в песке можно заровнять грунт так, что следопыт не отыщет и что теперь — перекапывать весь берег?
– Хорошо, – сказал капитан, – Подождем.
«Чего?» – хотел спросить Ирука, но причина объявилась сама в виде двух человеческих силуэтов, на миг заслонивших солнечный свет в проеме. Мужчина был отправлен обследовать оползень, а Фукуро занялась складыванием вещей — тайник решено было очистить. Чунин смотрел на ее строгие женственные движения, придававшие каждому свертку вроде бы излишне правильную, а на самом деле самую удобную для переноски форму, и впервые переживал за судьбу этих поисков. Он как-то раньше не прокручивал в голове сценарий, заканчивающийся тупиком. Но тупик стоял перед глазами. Двенадцать АНБУ это не просто отряд, это — армия. Никто не позволит им топтаться на месте... Не найдут — никаких указаний на дальнейшие действия — надо будет вернуться. Или нет? Интересно было бы узнать, о чем сейчас думает капитан и что он чувствует. Но можно было только скосить глаза и увидеть задумчиво-спокойное выражение. Вернувшийся Самэ отрицательно покачал головой. Фукуро положила на место доски и на углу одной из них вырезала кунаем кану совы — возможно, указание не нее саму, но скорее, на чердак храма. Как говориться, на всякий случай. Теперь если хозяину тайника придет в голову его навестить, он будет точно знать, где находятся его вещи. Еще бы сам он оставлял настолько же понятные указатели на своем пути. Оба АНБУ оглянулись на молчащего капитана, затем Самэ подхватил с пола сверток и они ушли. Ямато на это никак не отреагировал. В хижине повисла тишина, которая сразу подействовала угнетающе. Ирука знал за собой этот минус, в стрессовых ситуациях он не мог сидеть сложа руки. Лучше уж делать что-нибудь, понимая, что это бессмысленно.
– В осыпи он не стал бы ничего прятать, там пласты земли перемещаются, если их потревожить может осыпаться и открыть тайник.
Ямато посмотрел на него с каким-то сонным выражением, при желании его можно было истолковать и как «много ты понимаешь», и неожиданно обыкновенным движением потер рукой шею.
– Надо было проверить и это. Возможно... Он любит парадоксы, – помолчал и чуть-чуть поморщился, словно говорить об этом было неприятно. – Парадокс, это когда что-то не сходится.
Ирука непроизвольно улыбнулся.
– Я знаю, что такое парадокс.
Хатаке любит парадоксы. Это точно, он должен был их любить, Ирука в это поверил сразу, настолько это ему подходило — иначе и быть не могло. На душе потеплело, словно получил привет издалека. Мысленное зрение коснулось странноватой улыбки беловолосого дзенина, его заломленных бровей...
– Ну, тогда вы, наверное, должны знать парадокс это или нет?
И вот что странно, капитан, до этого сохранявший нечеловеческое спокойствие и отстраненность, вдруг выглядел недовольным. Прямо раздосадованным. Похоже, капитан не умел разгадывать парадоксальных загадок Хатаке и даже не очень понимал, что это такое. Они думали по-разному, и капитану это не нравилось.
– Да нет, это глупость просто, – он продолжал улыбаться.
Вот так бывает, стоит заметить маленькую слабость человека, крохотную брешь в стальной броне и против воли начинаешь относиться к нему с большим расположением, чем раньше.
– Парадокс это не когда «не сходится», это возможность невозможного или сочетаемость несочетаемого, понимаете? Например, – Ируку осенило, – костер...
– Костер? Это было бы?..
– Да, было бы. Сохранить бумагу в костре... Да это парадокс.
Капитан поднялся.
Когда они шагали по песку, Ируку вдруг посетила самая настоящая иллюзия. Это все от того, что довелось случайно заглянуть в мысли капитана. Словно с ним рядом шел не грозный полководец АНБУ, а просто новый знакомый. Интересный парень и внешность у него такая, что, в общем, за личную жизнь, наверное, беспокоиться не надо. Было опасно-притягательно думать так об этом человеке. Тем более что створки сверкающих доспехов его раковины давно захлопнулись, лицо снова не выражало ничего кроме сосредоточенности. Минута растерянности прошла. Целеустремленный, собранный, спокойный... Непробиваемая анбуйская сука, которая лишит его жизни, не задумываясь, или будет пытать, если нужно для дела. Чем рискованней мысль, тем больше тянет ею упиваться.
– Оно здесь, – сказал капитан, как только они остановились над пятном золы на сером песке, видимо, он умел чувствовать дерево и сквозь землю. – Попробуем оставить все как есть.
И он действительно извлек письмо, не потревожив кострище, а Ирука лишний раз полюбовался на инструмент его техники — гибкие стебли, проникавшие через землю, как нож через масло и послушные, словно дрессированные животные.
Это был свиток. Написанный тайнописью АНБУ, капитан читал ее быстрее, чем другой обыкновенные каны.
Ирука стоял рядом и пытался навоображать содержание письма.
«Привет, парни, – думал он сам себе, – извините, что не дождался, не до этого было. А искать меня там-то и там-то...»
– Рогатая бухта, – нарушил молчание капитан, – где это?
– А да, есть тут такая, – Ирука оживил перед глазами карту, – на востоке от города. Маленькая. Пираты, контрабанда. Он там?
– Нет. Завтра туда будет доставлена партия товара. Ее поднимут на борт.
– Мы успели, – озвучил Ирука первую же мысль, а потом и вторую. – Все-таки вывозят.
– Считайте, еще одна ваша догадка подтвердилась.
Он распутал шелковый шнурок на рукояти меча и обвязал свиток, потом убрал его в нагрудный карман, а шнурок пропустил за спиной и вокруг одной руки, как подвязывают рукав, пальцами другой затянул хитрый узел. Теперь письмо было привязано к телу капитана, так что отнять его можно было, только убив АНБУ.
Никакого триумфа по возвращению на базу не было. Был военный совет. Письмо прошлось по рукам, а потом часть АНБУ незаметно отошла, оставив их впятером. Это были не те, кто принимает решения. Штурмовики, их задача становиться авангардом при прорыве и прикрывать отход ядра команды. Сейчас они без слов покинули место совета. Остались Фукуро, Хеби, Рю и, к неожиданности Ируки, Карасу.
Ирука нашел самую подробную карту и припомнил все, что знал о небольшом заливе, у которого действительно были два рога-промоины в скалистом берегу. Повезло — Хаябуси бывал здесь и хорошо себе представлял береговую линию. Еще до темноты он в сопровождении Торы выскользнул через крышу и направился к месту. Корабли по часам не ходят, и следить за бухтой надо было начинать прямо сейчас.
Оставалось самое сложное. Они пытались прикинуть на глаз размеры партии и быстро пришли к выводу, что нужной информации для этого мало. Партия была числом икс. И могла быть разделена на партии помельче. Число которых... игрек.
– Мы не знаем, сколько заказчиков в цепочке, – сказала Фукуро, – чем больше нас встанет на след, тем лучше. Возможно, придется разделиться, чтобы дойти до каждого.
Капитан кивнул.
– Разделяйтесь и доходите до каждого. В идеале любой, кто получит хотя бы крупинку зелья, должен с вами познакомиться.
Хеби поднял голову, полуприкрытые глаза делали его действительно похожим на змею.
– Сколько людей ты себе оставишь Ямато?
Тот помолчал.
– Ты сам видишь, главных сведений у нас пока нет.
– Продолжишь искать?
– Искать или ждать. Не исключено, что он не оставил нам ничего, боясь, что мы пропустим эту партию, если пойдем по его следу.
– Понятно, – это прозвучало с сомнением.
– Если не дождусь, сыграю в наживку.
– Один? – вскинулась Фукуро.
– Не совсем. Тринадцатого я тоже оставлю при себе.
Ирука даже не сразу понял, что речь идет о нем. Хеби и Фукуро переглянулись.
– Нам-то его точно брать незачем, – вместо них сказал Карасу.
– Зачем? – Фукуро старалась говорить убедительно. – Ирука может вернуться назад. Заодно отправим домой отчет. Оставь с собой Рю... и Хирано.
– Нет. Именно их вам может не хватить, когда зелье начнет расходиться по рукам. И трое слишком много для наживки. Мы постараемся выглядеть как можно безобиднее.
– Переоденетесь в гражданское? – глаза у Карасу блестели, для него все это еще была по большей части игра, в его-то возрасте. – А что, гражданского с берега полно притащили? И деньги там есть.
– Хорошая мысль, – подтвердил капитан. – Да, мы переоденемся в гражданское. Посланник какого-нибудь мелкого даймё и слуга. Информация всегда просачивается. Предположим, дошло до какого-нибудь князька-сепаратиста. Если удастся, то не мы их, а они нас будут ловить. А мы дадим себя поймать.
Ирука похолодел. Капитан затевал рискованную игру, но смелость замысла не оценить было нельзя. Если хозяева взрывного зелья и правда свили себе гнездо на побережье, то нет лучшего способа найти их, чем побродить по городу и таи и сям, проговориться или обмолвиться. Кому надо, тот поймет. Возьмут еще до вечера.
– А для слуги тут ничего нет, – Хирано рассматривал свертки, – вся одежда красивая.
– Пусть будет вассал или родственник.
– Сожитель.
Ирука недоуменно обернулся, но Хеби был вполне серьезен.
– Логично, – отозвался капитан, – если второй будет смотреться как постельная игрушка, нас будут меньше опасаться.
Перед рассветом вернулась Тора, они все еще обсуждали детали плана. В бухте стояло два корабля. Двухмачтовик, с виду похожий на торговое судно, и простая джонка с косым парусом-крылом.
АНБУ засобирались. Через несколько минут начали по двое покидать чердак. Без долгих прощаний, но с капитаном, стоящим у выходного лаза, обменивались кто кивком, кто рукопожатием, кто просто взглядом.
– Почему я? – спросил Ирука, когда вышли двое последних.
Утром на ступеньках Храма Лотосовых Сутр стояло двое приезжих. Мужчина в сером хаори производил впечатление знатного господина. За плечом рукоять хорошего клинка, гэта с красными ремешками. У второго более молодого были распущенные волосы и подкрашенные углы глаз. И сиреневое шелковое платье, и само поведение его красноречиво свидетельствовало об образе жизни. Какие только люди не приходят в храм с утра пораньше. О времена, о нравы.
Бета: Wvabra
Название: Черная пыль
Часть: шестая
Другие части: первая часть, вторая часть, третья часть, четвертая часть, пятая часть
Жанр: приключения и эротика
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Цунаде, Ирука, Ибики, Какаши, Данзо, Ямато, мельком появятся другие дзенины (Генма, Изумо) и будет куча вымышленных второстепенных.
Пейринг: треугольник, который чем дальше, тем равнобедренней )))
Дисклеймер: Кисимото Масаси
Статус:
Размещение: свяжитесь с автором, пожалуйста.
Посвящение: сообществу www.diary.ru/~klinki/
Итак, вот она шестаяИтак, вот она шестая:
Имена АНБУ. Обратите внимание — тут только хищники.
Тора — тигрица или тигр, это имя не имеет женского окончания.
Хаябуси — сокол.
Фукуро — сова.
Хирано — одно из божеств.
Карасу — ворон.
Камакири — богомол, так же это имя можно перевести как «убивающий серпами».
Иношиши — вепрь.
Хеби — змея.
Самэ — акула или скат (это их групповое название, у каждого вида оно свое).
Обакэ — зверь-оборотень.
Рю — дракон.
Они остановились в малонаселенных предгорьях, чтобы войти в город в тихий рассветный час. Ирука понемногу начинал различать своих спутников не по маскам. Оказывается, в группе была не одна женщина, а две. Первую, невысокую и изящную Фукуро с лиловым отливом волос, он заметил еще в прозекторской. Она говорила негромко и казалась всегда сосредоточенной. Особенное внутреннее напряжение выдавало в ней мастера гендзюцу. К Фукуро прислушивался и сам капитан. Второй была высокая и стремительная женщина с гривой цвета старого золота, которой очень шло ее имя — Тора. Вот кому бесшумность и ношение маски наверняка давались не легче, чем тому же Наруто — по мельчайшим деталям поведения было заметно, что она привыкла быть в центре внимания. Рядом с Торой всегда держался рослый АНБУ, из-за широких плеч и мощной грудной клетки выглядевший коренастым, но при ближайшем рассмотрении оказавшийся на удивление длинноногим. Он тоже носил птичью маску — Хаябуси. По тому, как эти двое советовались глазами, Ирука заключил, что они либо брат и сестра, либо супруги, во всяком случае, напарники со стажем. Таких двоек в группе было три, остальные держались поодиночке, как и Фукуро, и объединялись в пары только для решения конкретных задач. Таким был Камакири, выделявшийся своей сухощавостью даже на фоне поджарых АНБУ. Матерчатую маску он не носил, вместо нее лицо и голову покрывали аккуратные ряды бинтовки.
Глаза между ними поблескивали умно и недобро, а на спине лежали парные рукояти боевых серпов. Вместе держались и двое самых молодых бойцов — Карасу и Хирано. Они чем-то напомнили Ируке Котетсу и Изумо в юности, такие же оба черноволосые, так же привычно на одной волне, только очень серьезные и тихие. Их ненавязчиво опекал один из старых членов команды, и Ирка мог только догадываться, было ли это его обязанностью или он это делал по своей воле. Большие и сильные люди зачастую добродушны, к тому же Иношиши был старше всех в группе, включая капитана. Это был по-настоящему матерый мужик, и Ирука даже удивился, заметив свидетельство его специализации — обойму свитков с взрывными печатями. Взрывник должен уметь быстро соображать и двигаться, а ни того ни другого он вроде бы не демонстрировал. Третья двойка была самая интересная, но они не очень-то давали себя рассмотреть, профессионально уходя от прямого наблюдения. И если о гибком тонкокостном воине по имени Хеби Ирука через некоторое время еще смог составить какое-то впечатление, то Обакэ словно не имел постоянной внешности. Все его черты текли и менялись прямо на глазах, ухватить их и собрать воедино не было никакой возможности. Зато не нужно было гадать о роде занятий этой пары — такими бывают только лазутчики очень высокой квалификации.
Почти так же вели себя и двое одиночек в причудливых масках. Не желая нервировать их пристальным вниманием, Ирука удовлетворился тем, что бледнокожего зовут Саме, а рыжего с полосами ранней седины по всей длине волос — Рю, и они явно давние члены этой команды.
– Здравствуй, Лотосовая Сутра, – сказала Тора, вытягиваясь на жестком ложе между камней. Все, кроме сторожевых, собирались поспать пару часов перед последним броском. Несколько АНБУ пошевелились или негромко хмыкнули в ответ на ее слова. Им и раньше приходилось бывать на побережье, и они знали старый буддийский храм в самом центре города, всегда служивший шиноби базой в их перемещениях по стране. В каждом мало-мальски значимом городе были такие точки, давно разведанные и приспособленные под себя, внесенные в специальный реестр. Здесь это был Храм Лотосовых Сутр, названный так из-за строчек на камнях центрального фасада. Обширный чердак этого здания отделяли от храмового зала только массивные балки, но мельтешение развешанных под ними флагов и гирлянд не давало рассмотреть что-нибудь снизу, к тому же все пространство под крышей заселяли ушастые совы и ласточки. Их возня и хлопанье крыльев создавало прекрасную шумовую завесу, маскируя случайные звуки, так или иначе возникавшие там, где люди останавливались надолго, ели, спали, уходили и приходили, устраивали совещания и перевязывали раненых. Ирука раньше знал о храме только из отчетов, а теперь должен был увидеть его вживую. Говорили, что один из служителей, слепой старик, ежедневно поднимался наверх по узкой лесенке, чтобы покормить птиц кусочками мяса. Шиноби привыкли к нему и даже почти считали своим, глядя, как лишенный глаз он бесстрашно ходит над пустотой высокого зала. Ируке тут же рассказали историю, как однажды чуткий до живого тепла слепец остановился прямо напротив сидящего на корточках АНБУ и протянул в пальцах еду. Тот растерялся, но его товарищ, сидящий рядом, мгновенно сложил из когтистых пальцев клюв и взял кусочек мяса из руки старика, а потом пощелкал когтями, «проглатывая» подношение. Старик, уже успевший настороженно прислушаться, довольно протянул руку и коснулся шелковистой поверхности перчатки, а потом затопал в обратный путь. Шиноби перевели дыхание. Убить старика до того, как он поднимет тревогу мог даже ребенок, достаточно столкнуть его вниз с балки и никто не удивится, что старик, и без того долго испытывавший судьбу, однажды оступился и сорвался. Никто не станет искать другой причины, и храм по-прежнему будет давать приют людям-теням в их незримых для простых обывателей странствиях. Но в том-то и дело, что убивать его никому не хотелось.
Рассказывая эту историю, они бесшумно смеялись. Ирука вспомнил, что такой же смех был и у Хатаке. Изменяется лицо и чуть подрагивают плечи, и больше ничего. Чем дальше они уходили от Конохи, тем больше АНБУ начинали походить на живых людей и меньше — на призраков. Они неслышно переговаривались и незаметно подшучивали друг над другом. Они мгновенно обжили клочок неудобной дикой земли, выбранный капитаном для стоянки, и чувствовали себя на нем не менее комфортно, чем любой человек чувствует себя дома. Возможно, полевые лагеря и были их основным домом. А Коноха — чем-то вроде священного места. Начало всех начал. Место успокоения памяти — даже не тел, потому что их тела были разбросаны по всему миру.
Ирука так вымотался за этот переход, что просто не мог уснуть, а впереди был ночной бросок через горы, о котором вообще было лучше не думать. Его спутники, отсмеявшись своим странным смехом, мгновенно откинулись на камни и отключились. А он лежал с закрытыми глазами и думал о АНБУ, их доме и... войне.
Война не разрушала привычный образ жизни АНБУ, они и так все время жили на войне. Испытывали ли они к Конохе то же самое, что и обычный дзенин, или она была все-таки их мемориалом, своеобразным храмом их боевой памяти, где они вели себя соответствующе... В таком случае поддержать военные планы лидера для них будет только естественно, и ничего другого ждать от них нельзя.
С холодком, расползающимся от сердца, он вспомнил еще и то, что всегда утаивал, рассказывая ученикам о временах Первого. О том, что его брат, собирая вокруг себя самых лучших шиноби, создавал не просто ударную бригаду. Он формировал отряд карателей. Ведь это было уже после первых бунтов, когда Первый уже имел опыт стоять против толпы недовольных шиноби, имея за спиной только одного человека, который гарантированно обнажит меч на его защиту и падет за него в любом неравном столкновении. Его брат, Тобирама Сенджу. Тогда Первый разрулил ситуацию только с помощью своей необыкновенной, действительно необыкновенной мудрости и дипломатичности. Он умел искренне простить врага или раскаяться в ошибке под устремленными на него взглядами. Он умел обращать сердца людей к себе в мгновение ока, и он воспользовался этим. Первый восхищал, но еще больше, если честно, восхищал Второй. Младший брат, который всю жизнь жил так, чтобы старшему было немного легче нести взятую на себя ношу. После этих бунтов они оба поняли, что историю невозможно сделать в белых перчатках. Будут недовольные, будут предатели, будут те, кому ломать окажется легче, чем им строить. Юная Листва нуждалась в защите изнутри. И тогда Тобирама стал создавать свою организацию. Он бы предпочел запятнать свое имя, но имя брата оставить чистым — об этом удивительном человеке история сохранила слишком мало. Совершенно ясно только одно, то, что Первый старательно табуировал для всех без исключения, он доверял своему брату и его людям. А именно: убийство «своих»...
Скрипнул камень рядом с головой, вырвав Ируку из размышлений. Кто-то стоял рядом. Этот кто-то сделал шаг и, судя по движению воздуха, присел на корточки. Холодноватые пальцы подняли расслабленную кисть Ируки, лежащую рядом с телом. Их прикосновение напомнило гладкую поверхность лоз, проросших там в лесу через моховую подстилку, чтобы обвить Ирукино горло. Такие же равнодушные до бездушности ростки, как и пальцы. Но неужели капитан сам остался среди дозорных и охраняет лагерь? Ему же завтра их вести, это надо быть двужильным, чтобы...
Эту мысль он додумать не успел. Сильные пальцы, мгновение пошарив в схождении лучевых костей на запястье, вдруг сильно и болезненно надавили какую-то точку между ними. И как только нервный импульс боли достиг мозга, Ирука провалился в сон.
Подняли его без всякой акупунктуры — пинком под зад. И разглядеть, кто это такой умный, не было ни малейшего шанса — весь лагерь был заполнен мельтешащими тенями. Он зашарил по земле, ища снятый накануне пояс и боясь, что не найдет, но чья-то нога ловко подцепила и подбросила к нему деталь снаряжения. Клыкастая маска Иноши склонилась к плечу:
– В следующий раз расстегивай, когда ляжешь, и застегивай до того, как встанешь.
– Ясно, – сказал Ирука, думая, что Иноши добавилось хлопот.
Капитана он разглядел уже за границей лагеря. Еще один АНБУ оказался рядом и едва слышно сипло спросил что-то у Иноши, тот ответил.
– Ничего, мы его еще в основной состав зачислим.
«Идите вы в задницу, – думал Ирука, поспешно перетягивая ремни на голенях. – Тоже мне счастье».
Как только он распрямился, Камакири — сиплый голос и сухая твердая рука, обхватившая плечо, принадлежали ему — сказал в ухо:
– Твое место рядом с Ямато.
И одним движением вытолкнул вперед. Ирука с трудом не налетел на капитана, тот смерил его чуть удивленным взглядом и сразу же потерял к нему интерес — лагерь был свернут, люди заняли места и через минуту шаги авангарда зашуршали по каменистой осыпи вверх, к невысокому еще перевалу.
До города Ирука добрался в таком состоянии, что только и думал, как бы не оступиться, прыгая по незнакомым крышам. И когда бег закончился, свалился, куда посадили, не имея сил больше ни на что, кроме как вдыхать полной грудью идиотскую смесь благовоний и птичьего помета и испытывать чисто животную физиологическую радость от того, что больше не надо бежать.
АНБУ не спеша прогуливались по исполинской решетке из продольных и поперечных балок. Дозорные устраивались отсыпаться, остальные подтягивались к капитану за указаниями.
Очевидно, предупреждения Ируки он воспринял крайне серьезно, потому что первые же две двойки отправились в город, получив распоряжение не просто выйти на связь с Хатаке, но и вскрыть все условленные тайники и принести любую информацию о нем, включая случайную. Обакэ и Хеби вернулись через два часа с пустыми руками, ждали Рю и Камакири. Капитан не ел и не спал, но сидел в раскованной позе, предоставляя Ируке и всем остальным разглядывать свой четкий профиль на фоне чердачного полумрака. Он словно задался целью демонстрировать всем спокойствие и порядок в делах. Еще через час вернувшаяся двойка докладывала в полной тишине. Пусто. Ничего. Ирука знал, что так будет и все равно почувствовал давящую тяжесть в груди: «Началось». Капитан поднялся, взял с собой еще двоих и ушел. В другой ситуации Ирука сам навязался бы поучаствовать в официальном визите к Тако, как ни крути, они были главным объектом миссии, которой он отдал год стараний. Но сейчас у него болело все тело, он устал до бесчувствия и был уверен — те не скажут ничего нового. Поэтому он поступил по примеру остальных, тренированно расслабился в ожидании больших неприятностей.
Они вернулись довольно быстро. Навстречу им поднялись несколько отдохнувших, давая понять, что они готовы к работе. Но им лидер только кивнул и сразу подошел к Ируке:
– Я хочу побывать в доках. Идемте.
И тут только Ирука вспомнил сон, который видел ночью на стоянке. Старые доки, сгоревшие дотла. С курящимися развалинами и мечущимися в прибое хлопьями гари. Во сне он переворачивал трупы, лежавшие на плотных корках промоченного кровью песка. Искал...
– В чем дело? – спросил капитан, и Ирука осознал, что стоит, глядя ему в лицо остекленевшими глазами.
– Все в порядке, – он мигнул, возвращая себе нормальный вид, и заработал взгляд изучающий и подозрительный.
– Вперед, – капитан отступил, пропуская его к отверстию в крыше пагоды, к отверстию, через которое без труда проходили птицы, а взрослый мужчина мог выбраться одним способом, ногами вперед, повиснув на верхнем перекрытии окошка. Пока глаза привыкали к яркому свету полудня, на крышу выбрались еще двое, Самэ и Фукуро, последним — капитан.
Внизу кишел торговый город, и идти приходилось медленно, несмотря на то, что черепица уже успела раскалиться от утреннего солнца. Зато доки стояли на месте, там, где и им и положено, и не носили ни малейшего следа огня. Ирука издалека сориентировал спутников в тех местах, которые он указывал в отчете.
– Хижину, где находится тайник, отсюда не видно, она на небольшом пригорке за краем дока. Когда стемнеет, можно...
Он замолчал, потому что вдруг разглядел у самого края воды кособокую фигурку, тащившую, упираясь ногами в песок, здоровенную корабельную доску. Это была удача, потому что потребовалось бы выкурить всех обитателей берега из их нор, чтобы найти одного. Не тратя времени на объяснения, он сорвался с места и через считанные мгновения вырос перед щербатым, тот оцепенел и уронил свою ношу.
– Где он?
Человек смотрел расширившимися зрачками, голова его слегка подрагивала.
– Ушел, ушел, – он стал отступать назад, бормоча, – не знаю, ничего не знаю.
Ирука поймал его за лохмотья на груди. Щербатый панически дернулся, ветхая ткань затрещала, и в этот момент Ируку атаковали. Неизвестный противник ударил в бок, едва не сбив с ног, повис на шиноби, по кожаному ремню на плече скрипнули зубы. Щербатый снова рванулся, окончательно разрывая лохмотья...
– Стоять, – это прозвучало негромко, но как-то очень объемно и земля под ними выгнулась горбом, заставив всех троих упасть. Причем Ирука оказался придавлен телом своего врага, нетяжелым, но пахнущим на редкость неприятно.
Капитан стоял, придерживая щербатого за шею двумя пальцами, и улыбался. Наверное, зрелище поверженного Ируки, отбивавшегося от взбешенной, плюющейся и шипящей, как кошка, женщины, его очень веселило. Улыбку на этом лице Ирука видел впервые и, надо было признать, она хорошо сочеталась с его чертами. Даже казалось, что она всегда там и была, только разглядеть ее удалось только сейчас. Она делала лицо намного проще, но в то же время так оживляла глаза, что от них трудно было оторваться.
– Отпусти его. Он больше никого не тронет.
Женщина неожиданно сразу пришла в себя от звуков властного голоса и вытащила цепкую ручонку из Ирукиных волос.
– Приведите себя в порядок, – это уже ему.
Вернувшись от полосы прибоя с отмытой от плевков маской и заново собранными волосами, Ирука застал всех троих мирно беседующими.
– ...и до темноты лучше не высовывайтесь, – сказал капитан, поднимаясь, двое трущобников, не глядя на подошедшего Ируку, немедленно убрались в сторону своих жилищ.
– Вы видели, как он затрясся, – запальчиво начал Ирука, как только к нему обернулись, – он что-то...
– Ничего он не знает. Вы его запугали.
Чунин смешался. Опыта общения с посторонними гражданскими у него было маловато и, возможно, он действительно недооценил эффект своего появления.
– И если вы еще раз дернетесь без моего приказа, – теперь лицо не освещал мягкий изгиб губ, оно опять застыло, как будто вырезанное из дерева или податливого камня, – то вы в курсе способа, каким мы транспортируем пойманных — будете им наслаждаться до окончания миссии.
Ирука хотел заявить в удаляющуюся спину, что он не сделал ничего, за что его бы нужно было обездвиживать как предателя, но вовремя сообразил, что у этой сцены было еще два свидетеля, и заткнулся. Ямато взял ответственность перед своими за его пребывание здесь. Пообещав себе больше не высовываться и не давать повода лидеру пожалеть о своем решении, он зашагал за ним к изъеденной ветрами избушке.
Тайник был на месте, и он был полон. Домишко был поставлен на островке глинистого песка, и в его основании не было свай, которыми здесь на берегу снабжалась каждая маломальская постройка. Тот, кто его возводил, скорее всего, думал, что он простоит недолго, но как показывает опыт, нет в этом мире ничего более надежного и прочного, чем временно построенный сарай — оползни его не затронули, ливни не смыли, а только врастили нижними бревнами в суглинок пригорка. И даже обширная полость под настилом пола не угрожала хрупкому сооружению, вода туда не проникала.
Одежда, обувь, письменный прибор, деньги, набор стальных заточенных пластин которые зажимаются между пальцами, перевязочные материалы, постель, шелковая удавка с гирькой на конце, снова деньги и долговая расписка на крупную сумму чужим почерком и с неизвестными именами — личные вещи вперемешку с оружием и инструментами шантажа — наконец, перетянутый сверток бумаги. Ямато быстро пробежал глазами по сложенным вместе клочкам и передал их Ируке. Одни были исписаны целиком, на других стояли несколько значков или число, попадались обрывки обоев и салфетки и даже пара кусков ткани. Даже гений не держал все в голове, когда риск провала был слишком велик. Это были его записи.
– Да их год расшифровывать надо, – не выдержал Ирука, опуская листки на колени.
– Нет, – Ямато чуткими движениями пальцев прощупывал подолы хаори, пояса, подошвы, – И через год вы ничего не узнаете. Это он писал для себя. Это не то.
Может, это было и не то, но больше ничего просто не было. Капитан некоторое время сидел молча, изучая разложенные на полу вещи, то ли запоминал их, то ли искал скрытый смысл, наконец, произнес:
– Повторите все с самого начала. Все слова и все события встречи, ничего не упуская.
Ирука повторил. Всё, кроме слов и событий, имеющих значение только для него.
– Свертка с порохом не было в комнате, когда вы засыпали.
Черт его знает, в хижине сплошные темные углы, да и не смотрел он по сторонам, у него глаза слипались от желания спать, вдобавок последние слова Хатаке, он теперь это понимал, слова о запахе родины будоражили и отвлекали от реальности. Он не был уверен, но что-то подсказывало, что капитан взял правильное направление.
– Вы думаете, есть еще один тайник?
– Да, – Ямато, прищурившись, поглядел на яркое пятно входа. – И он находится вне хижины. Какие еще места поблизости он упоминал.
– Кроме того сползающего берега — никаких.
Оба помолчали. Устраивать схоронки в произвольно обваливающемся береге не будет даже идиот. Но тогда где? Самое мерзкое, что где угодно. Все эти брошенные доки с беспорядочными нагромождениями развалин представляли из себя огромную помойку, где можно спрятать даже слона. Над любой ямкой, вырытой в песке можно заровнять грунт так, что следопыт не отыщет и что теперь — перекапывать весь берег?
– Хорошо, – сказал капитан, – Подождем.
«Чего?» – хотел спросить Ирука, но причина объявилась сама в виде двух человеческих силуэтов, на миг заслонивших солнечный свет в проеме. Мужчина был отправлен обследовать оползень, а Фукуро занялась складыванием вещей — тайник решено было очистить. Чунин смотрел на ее строгие женственные движения, придававшие каждому свертку вроде бы излишне правильную, а на самом деле самую удобную для переноски форму, и впервые переживал за судьбу этих поисков. Он как-то раньше не прокручивал в голове сценарий, заканчивающийся тупиком. Но тупик стоял перед глазами. Двенадцать АНБУ это не просто отряд, это — армия. Никто не позволит им топтаться на месте... Не найдут — никаких указаний на дальнейшие действия — надо будет вернуться. Или нет? Интересно было бы узнать, о чем сейчас думает капитан и что он чувствует. Но можно было только скосить глаза и увидеть задумчиво-спокойное выражение. Вернувшийся Самэ отрицательно покачал головой. Фукуро положила на место доски и на углу одной из них вырезала кунаем кану совы — возможно, указание не нее саму, но скорее, на чердак храма. Как говориться, на всякий случай. Теперь если хозяину тайника придет в голову его навестить, он будет точно знать, где находятся его вещи. Еще бы сам он оставлял настолько же понятные указатели на своем пути. Оба АНБУ оглянулись на молчащего капитана, затем Самэ подхватил с пола сверток и они ушли. Ямато на это никак не отреагировал. В хижине повисла тишина, которая сразу подействовала угнетающе. Ирука знал за собой этот минус, в стрессовых ситуациях он не мог сидеть сложа руки. Лучше уж делать что-нибудь, понимая, что это бессмысленно.
– В осыпи он не стал бы ничего прятать, там пласты земли перемещаются, если их потревожить может осыпаться и открыть тайник.
Ямато посмотрел на него с каким-то сонным выражением, при желании его можно было истолковать и как «много ты понимаешь», и неожиданно обыкновенным движением потер рукой шею.
– Надо было проверить и это. Возможно... Он любит парадоксы, – помолчал и чуть-чуть поморщился, словно говорить об этом было неприятно. – Парадокс, это когда что-то не сходится.
Ирука непроизвольно улыбнулся.
– Я знаю, что такое парадокс.
Хатаке любит парадоксы. Это точно, он должен был их любить, Ирука в это поверил сразу, настолько это ему подходило — иначе и быть не могло. На душе потеплело, словно получил привет издалека. Мысленное зрение коснулось странноватой улыбки беловолосого дзенина, его заломленных бровей...
– Ну, тогда вы, наверное, должны знать парадокс это или нет?
И вот что странно, капитан, до этого сохранявший нечеловеческое спокойствие и отстраненность, вдруг выглядел недовольным. Прямо раздосадованным. Похоже, капитан не умел разгадывать парадоксальных загадок Хатаке и даже не очень понимал, что это такое. Они думали по-разному, и капитану это не нравилось.
– Да нет, это глупость просто, – он продолжал улыбаться.
Вот так бывает, стоит заметить маленькую слабость человека, крохотную брешь в стальной броне и против воли начинаешь относиться к нему с большим расположением, чем раньше.
– Парадокс это не когда «не сходится», это возможность невозможного или сочетаемость несочетаемого, понимаете? Например, – Ируку осенило, – костер...
– Костер? Это было бы?..
– Да, было бы. Сохранить бумагу в костре... Да это парадокс.
Капитан поднялся.
Когда они шагали по песку, Ируку вдруг посетила самая настоящая иллюзия. Это все от того, что довелось случайно заглянуть в мысли капитана. Словно с ним рядом шел не грозный полководец АНБУ, а просто новый знакомый. Интересный парень и внешность у него такая, что, в общем, за личную жизнь, наверное, беспокоиться не надо. Было опасно-притягательно думать так об этом человеке. Тем более что створки сверкающих доспехов его раковины давно захлопнулись, лицо снова не выражало ничего кроме сосредоточенности. Минута растерянности прошла. Целеустремленный, собранный, спокойный... Непробиваемая анбуйская сука, которая лишит его жизни, не задумываясь, или будет пытать, если нужно для дела. Чем рискованней мысль, тем больше тянет ею упиваться.
– Оно здесь, – сказал капитан, как только они остановились над пятном золы на сером песке, видимо, он умел чувствовать дерево и сквозь землю. – Попробуем оставить все как есть.
И он действительно извлек письмо, не потревожив кострище, а Ирука лишний раз полюбовался на инструмент его техники — гибкие стебли, проникавшие через землю, как нож через масло и послушные, словно дрессированные животные.
Это был свиток. Написанный тайнописью АНБУ, капитан читал ее быстрее, чем другой обыкновенные каны.
Ирука стоял рядом и пытался навоображать содержание письма.
«Привет, парни, – думал он сам себе, – извините, что не дождался, не до этого было. А искать меня там-то и там-то...»
– Рогатая бухта, – нарушил молчание капитан, – где это?
– А да, есть тут такая, – Ирука оживил перед глазами карту, – на востоке от города. Маленькая. Пираты, контрабанда. Он там?
– Нет. Завтра туда будет доставлена партия товара. Ее поднимут на борт.
– Мы успели, – озвучил Ирука первую же мысль, а потом и вторую. – Все-таки вывозят.
– Считайте, еще одна ваша догадка подтвердилась.
Он распутал шелковый шнурок на рукояти меча и обвязал свиток, потом убрал его в нагрудный карман, а шнурок пропустил за спиной и вокруг одной руки, как подвязывают рукав, пальцами другой затянул хитрый узел. Теперь письмо было привязано к телу капитана, так что отнять его можно было, только убив АНБУ.
Никакого триумфа по возвращению на базу не было. Был военный совет. Письмо прошлось по рукам, а потом часть АНБУ незаметно отошла, оставив их впятером. Это были не те, кто принимает решения. Штурмовики, их задача становиться авангардом при прорыве и прикрывать отход ядра команды. Сейчас они без слов покинули место совета. Остались Фукуро, Хеби, Рю и, к неожиданности Ируки, Карасу.
Ирука нашел самую подробную карту и припомнил все, что знал о небольшом заливе, у которого действительно были два рога-промоины в скалистом берегу. Повезло — Хаябуси бывал здесь и хорошо себе представлял береговую линию. Еще до темноты он в сопровождении Торы выскользнул через крышу и направился к месту. Корабли по часам не ходят, и следить за бухтой надо было начинать прямо сейчас.
Оставалось самое сложное. Они пытались прикинуть на глаз размеры партии и быстро пришли к выводу, что нужной информации для этого мало. Партия была числом икс. И могла быть разделена на партии помельче. Число которых... игрек.
– Мы не знаем, сколько заказчиков в цепочке, – сказала Фукуро, – чем больше нас встанет на след, тем лучше. Возможно, придется разделиться, чтобы дойти до каждого.
Капитан кивнул.
– Разделяйтесь и доходите до каждого. В идеале любой, кто получит хотя бы крупинку зелья, должен с вами познакомиться.
Хеби поднял голову, полуприкрытые глаза делали его действительно похожим на змею.
– Сколько людей ты себе оставишь Ямато?
Тот помолчал.
– Ты сам видишь, главных сведений у нас пока нет.
– Продолжишь искать?
– Искать или ждать. Не исключено, что он не оставил нам ничего, боясь, что мы пропустим эту партию, если пойдем по его следу.
– Понятно, – это прозвучало с сомнением.
– Если не дождусь, сыграю в наживку.
– Один? – вскинулась Фукуро.
– Не совсем. Тринадцатого я тоже оставлю при себе.
Ирука даже не сразу понял, что речь идет о нем. Хеби и Фукуро переглянулись.
– Нам-то его точно брать незачем, – вместо них сказал Карасу.
– Зачем? – Фукуро старалась говорить убедительно. – Ирука может вернуться назад. Заодно отправим домой отчет. Оставь с собой Рю... и Хирано.
– Нет. Именно их вам может не хватить, когда зелье начнет расходиться по рукам. И трое слишком много для наживки. Мы постараемся выглядеть как можно безобиднее.
– Переоденетесь в гражданское? – глаза у Карасу блестели, для него все это еще была по большей части игра, в его-то возрасте. – А что, гражданского с берега полно притащили? И деньги там есть.
– Хорошая мысль, – подтвердил капитан. – Да, мы переоденемся в гражданское. Посланник какого-нибудь мелкого даймё и слуга. Информация всегда просачивается. Предположим, дошло до какого-нибудь князька-сепаратиста. Если удастся, то не мы их, а они нас будут ловить. А мы дадим себя поймать.
Ирука похолодел. Капитан затевал рискованную игру, но смелость замысла не оценить было нельзя. Если хозяева взрывного зелья и правда свили себе гнездо на побережье, то нет лучшего способа найти их, чем побродить по городу и таи и сям, проговориться или обмолвиться. Кому надо, тот поймет. Возьмут еще до вечера.
– А для слуги тут ничего нет, – Хирано рассматривал свертки, – вся одежда красивая.
– Пусть будет вассал или родственник.
– Сожитель.
Ирука недоуменно обернулся, но Хеби был вполне серьезен.
– Логично, – отозвался капитан, – если второй будет смотреться как постельная игрушка, нас будут меньше опасаться.
Перед рассветом вернулась Тора, они все еще обсуждали детали плана. В бухте стояло два корабля. Двухмачтовик, с виду похожий на торговое судно, и простая джонка с косым парусом-крылом.
АНБУ засобирались. Через несколько минут начали по двое покидать чердак. Без долгих прощаний, но с капитаном, стоящим у выходного лаза, обменивались кто кивком, кто рукопожатием, кто просто взглядом.
– Почему я? – спросил Ирука, когда вышли двое последних.
Утром на ступеньках Храма Лотосовых Сутр стояло двое приезжих. Мужчина в сером хаори производил впечатление знатного господина. За плечом рукоять хорошего клинка, гэта с красными ремешками. У второго более молодого были распущенные волосы и подкрашенные углы глаз. И сиреневое шелковое платье, и само поведение его красноречиво свидетельствовало об образе жизни. Какие только люди не приходят в храм с утра пораньше. О времена, о нравы.
@темы: Ирука, Генма, Какаши, размер: макси (от 70 машинописных страниц), Цунаде, АНБУ, Тензо, Ибики, жанр: экшн
-
-
03.08.2010 в 23:41Поразила слаженность АНБУ - действительно, армия. Даже не армия - организм.
Очень красноречивый момент со стариком-смотрителем. АНБУ тоже люди, да))
За Какаши волнуюсь.
-
-
04.08.2010 в 09:06И да, история о слепом старце заслуживает отдельной похвалы.
Еще раз скажу, про все: прелесть! Спасибо тебе, Юнис, — хотя у тебя сейчас и полно забот в реале, ты продолжаешь творить и не забываешь про нас )))
-
-
04.08.2010 в 09:37-
-
04.08.2010 в 18:01Оч. интересные короткие характеристики каждого анбуйца в отдельности + абзац про слепого монаха действительно сильный ))
Ямато, опять же, брутал с начёсом
И, как всегда, в лучших сериальных традициях, всё закончилось на самом интересном месте!
Остаётся только капать слюной, представляя Ируку в сиреневом платье и с подведёнными глазками
*о мой бох!
Аригато!
-
-
04.08.2010 в 21:42Ирука в сиреневом- маа!
-
-
05.08.2010 в 14:47и вообще, АНБУ получились действительно военной силой, а не декорациями
Ирука с распущеными волосами и подкрашеными глазами
-
-
06.08.2010 в 12:51Юнис, спасибо тебе огромное за это произведение.
-
-
06.08.2010 в 16:37Мой внутренний извращенец восторженно захлебнулся.
-
-
06.08.2010 в 18:22Хризокома Прости, что так долго. Больше постараюсь не застревать )
Взаимоотношения внутри АНБУ должны быть очень интересными, тут и кастовость, даже суперкастовость и всякие другие деформации и как будто «коллективный разум», что-то такое )))
Зачем я старика придумала, я сначала не поняла. А потом дошло - мне хотелось увидеть, как они защищают других от самих себя.
За Какаши волнуюсь. С ним пока все хорошо, он потихоньку становится карьеристом)) (это был намек)
Wvabra Просмотрела текст и не могу опять не сказать как я тебе благодарна. Ты не только грамматику правишь, но и мою кривую логику, и стилистику, и фактические ошибки тебе по плечу. Всякий раз я вижу текст более «сильным», чем был. Без тебя бы просто не было моих текстов )))
Счаслива, твоей оценке очень-очень
-
-
06.08.2010 в 18:37Вот это приятный сюрприз для меня. Спасибо и вам. Новый читатель это "лакмусовая бумажка" - очень рада, что понравилось ))
Akuma4
Ай, спасииибо!!! Ну практически всё, во что я вкладываю кусочек души, ты обязательно не пропустишь вниманеи, видимо мы как-то очень похоже думаем. Когда мне потребовалась куча анбуйцев, я просто выбрала из своих знакомых десяток подходящих личностей и на базе их выдумывала характеры )) Мы с ними не насовсем расстались они (АНБУ) еще появятся перед концом )).
в лучших сериальных традициях - о, да! бальзам на душу - я стараюсь ))
брутал с начёсом
Данта
Ой, не болей, пожалуйста! Как ты сейчас? Ируку в каком хочешь (хоть Ибики в сарафане), только не болей )))
-
-
06.08.2010 в 18:50Вот тебе и старик, всех очаровал. Иногда так неожиданно - то что всем понравится к истории приляпано вообще сбоку ))) Забавно. Спасибо тебе и за это и особенно за "получились действительно военной силой, а не декорациями" - ты не поверьишь я так этого хотела. Им ведь придется большую часть времени действовать без них. И я очень не хотела, чобы они получились неживыми статистами ))
прям на самом интересном
Древлянка
Ой затискайте меня пожалуйста, я так это люблю )))))
А если серьезно, то успех в твоих глазах всегда меня обнадеживает, ведь ты в реале, человек экшена. Им приходится все на ходу соображать, команда полностью автономна и независима - коноха в миниатюре, капитан их полевой хокаге.
В целом мне очень нравятся созданные образы. Мааа, низкий поклон. Вы ждете и еще не потеряли интереса - это удивительно и окрыляет.
-
-
06.08.2010 в 18:53Хм.. интересный способ создавать оригинальных персов )) Знакомые знают?
(АНБУ) еще появятся перед концом )).
в конце намечается оргия с Анбу??всё-всё, молчу... ))С ярким платьем хороший ход. Чем ярче выглядят, тем меньше подозрений..
задохнулсяскрылся в облаке дыма*-
-
06.08.2010 в 18:56Причем, заметь, он от этой роли отказаться-то не может - работа-с ))) *сердечно пожимаю руку твоему внутреннему извращенцу*
-
-
06.08.2010 в 19:51Я могу сделать вывод, что продолжение мы увидим вот-буквально-скоро-скоро?)))
-
-
06.08.2010 в 22:00Вы ждете и еще не потеряли интереса - это удивительно и окрыляет. жду обещанный повод влюбиться в Тензо)) Честно жду. Пока продолжжаю лишь признавать тот факт, что его есть за что уважать. смог признать и открыть слабость. смог вовремя прислушаться... Ценно, да... Но маловато... Так что жду.
-
-
17.08.2010 в 17:54-
-
17.08.2010 в 18:04Когда же будет следующая глава!
-
-
04.09.2010 в 21:45Очень хочу добавки!
-
-
23.08.2011 в 16:25Эхх... я видела что дата последнего коммента 2010-09-05, а сейчас 2011-08-23, но все таки хочется узнать дописано ли это произведение до конца или нет, если "да", то где его можно прочесть.
-
-
04.06.2013 в 01:37А у беты - первый.
Хоть бы намекнули, где вы есть-то.
-
-
13.06.2013 в 21:58-
-
13.06.2013 в 22:19-
-
13.06.2013 в 22:20спасибо вам за ответ!
-
-
15.03.2014 в 11:39