~Ningen ni baketa kitsune~
Автор: Hono-cho
Бета: не бечено
Размер: миди
Пейринг: Генма/Эбису и вся их многочисленная Ко
Жанр: потуги на юмор, идиотизмы, местами ангст рефлексирующего Эбису
Рейтинг: PG-13 (местами нецензура)
Статус: закончен
Предупреждение: естественно ООС
Саммари: Одинокого Эбису затащили на празднование Дня Св. Валентина, где он вдруг обнаруживает, что у него есть тайный воздыхатель. Любопытство побеждает осторожность.
Дисклеймер: никаких прав не имею, выгоды не извлекаю
Примечание: Написано для Rinylik - Генма/Эбису с обещанным ХЭ. Хотела сделать к Дню Св. Валентина, но не вышло, поскольку краткость у меня в ближайших родственниках не числится, стало быть и талант, которому она сестрой приходится, тоже отсутствует Но получилось к Дню Защитника, что само по себе тоже неплохо.
Часть 1 здесь www.diary.ru/~klinki/p173252629.htm?oam#more1
Часть 2 здесь www.diary.ru/~klinki/p173252703.htm?oam#more1
часть 3На улице было свежо, хорошо разогретые спиртным шиноби выползали из ресторана кучками и топтались на улице возле входа. Кто-то курил, кто-то просто охлаждался, то тут, то там раздавались взрывы смеха.
Чуть дальше, под деревом, не освещенным фонарем, двое выясняли отношения - судя по долетавшим словам, резким жестам и попыткам одного уйти, а другого его задержать, это была сцена ревности.
За углом ресторана, судя по характерным звукам, кто-то кому-то бил морду - ну как же пьянка да и без морды, не серьезно как-то!
Эбису, сунув руки в карманы штанов, смотрел, как легкий парок шел от его дыхания, растворяясь в темноте. Он думал о том, как странно сложился сегодняшний вечер. Валентинка с танка не выходила у него из головы. И Генма такой странный сегодня. Если бы Эбису не знал его, вот в такого Ширануи он бы, наверное, влюбился. Он пошел бы за ним. Только вот в чем беда - Генма его никуда не звал. И не позовет. Нет, потрахаться позвать он вполне может. Но позвать за собой - это нонсенс.
А целоваться с ним Эбису понравилось. Да что там - понравилось! Эбису чувствовал, что до сих пор пальцы рук подрагивают при одном только воспоминании, и внутри делается горячо, и сжимается все внизу… Но ведь это игра… Сегодня вечер такой, все дурачатся… Зачем об этом думать? Все равно же решил для себя, что никто не нужен!
Но кто же валентинку все-таки написал? Ведь никто так и не подошел, ни знака не подал, ни взгляда… И пока Генма рядом, всем своим видом словно заявляя права на сенсея, никто и не подойдет. Но тогда тем более непонятно поведение Генмы, если он сам по чьей-то просьбе приволок Эбису сюда, а делает все, чтобы к Эбису никто даже не приблизился.
И давай уж начистоту, Эбису-сенсей, уж себя-то давай не будем обманывать! Это других тебе удается своей постной миной обмануть, а себя-то хватит уже! Ты ведь на самом-то деле и не хочешь, чтобы кто-то подошел к тебе сейчас и признался в любви. Чтобы кто-то встал между тобой и Генмой. Ты ведь хотел бы, чтобы никого «другого» и не было, а был бы только Генма. Тот, с кем ты никогда не сможешь быть вместе. Такой несерьезный, распутный, нахальный и ветреный, но такой сексуальный, вызывающий такие горячие, слишком откровенные желания внутри… Тот Генма, избалованный вниманием, пресытившийся всеми теми, кто готов обожать его, кот-гулена, который никогда не станет чьим-то, который никогда не захочет скромного, занудного, скучного и не сказать, что красивого сенсея, потому что есть из чего выбрать намного привлекательнее. Тот, кто так раздражает своей самоуверенностью и сексуальностью. Тот, чье имя заставляет сердце биться быстрее, и долгими одинокими холодными ночами само вдруг возьмет да и вспыхнет в голове, как назло, в тот момент, когда уже проваливаешься в сон, и выдернет из дремы, и не даст заснуть еще долго, вынуждая ворочаться с боку на бок.
- Ты сам-то не замерзнешь? - раздался вдруг голос над ухом. Эбису вынырнул из своих невеселых мыслей и посмотрел на Генму. Тот улыбался уголком рта, и глаза его в темноте сейчас совсем не были распутными и кошачьими.
- Нет, - покачал головой Эбису, уперев взгляд в два красных бантика на свитере Генмы.
- Послушай, так кто меня ждал? - вдруг выпалил он.
- В смысле? - не понял Генма, серьезно глядя на учителя.
- Ты сказал, что меня здесь ждут, и если я пойду с тобой сюда, я узнаю, кто меня ждет, - занервничал Эбису. Зачем он задает этот вопрос? Ну вот зачем?
- А-а, ты об этом, - как-то поскучнел Генма.
- Ты ведь просто так сказал, да? Никто ведь не ждал, ты просто хотел, чтобы я пошел и развлекся, раз уж ты в курсе моей личной жизни, да? Или ты думал, что я опять нажрусь и буду выглядеть идиотом? Пасадобль опять какой-нибудь учиню? - упрямо задавал вопросы Эбису, понимая, что зря он это делает и скорее всего, крупно пожалеет об этом.
- Нет, я не врал. И ничего я не думал, - как-то отстраненно ответил Генма, уведя глаза в сторону, уставившись на все еще выясняющую отношения парочку под деревом, - Тебя ждали. И ждут.
- Кто? - вцепился взглядом Эбису, пытаясь поймать ускользающий взгляд Ширануи. Тот молчал.
- Кто? - еще тверже спросил Эбису.
- Ладно, - как-то тоскливо проговорил Генма, все так же пряча глаза, - Есть один человек, который тебя любит. Не смотри на меня так, я не вру. Он любит тебя давно, но сказать не решается, потому что ты такой… вредный, такой правильный… Ты всегда орешь, что тебе никто не нужен, что ты самодостаточная личность и одному тебе вполне комфортно и наедине с собой не скучно. Вот он и не знает, как сказать тебе, что уже давно запал на тебя.
Генма вдруг перевел взгляд на Эбису и посмотрел ему прямо в глаза, скрытые темными стеклами очков, не в состоянии прочитать, о чем сейчас думает сенсей.
- Кто он? Райдо? - спросил тихо Эбису. Вот он и добился ответов на свои вопросы. Еще мгновение, и он узнает имя того, кто любит его, кто готов скрасить его одиночество, кто хочет согревать его холодными ночами и делить эти ночи на двоих, даря ласку и тепло… Но хочет ли Эбису теперь узнать это имя? Учителю уже было все равно. Он узнал главное - Ширануи он не нужен. Это не Генма ждал его здесь и хотел видеть. Генма старается для кого-то, и так хлопотать он может только для очень близкого человека.
- Нет, не Райдо, - качнул отрицательно головой Генма, прищурился и почему-то вдруг зло спросил:
- А ты хотел бы, чтобы это был Райдо? Хочешь, я скажу ему, что он тебе нравится? Он отличный парень, и тоже одинокий. Он знаешь, как рад будет, что кто-то любит его. Райдо верный, он тебя никогда, как тот мудак, не подставит…
- Да не нужен мне никто! - вдруг сорвался Эбису, - Никто не нужен! И Райдо хороший мужик, но не нужен он мне! И что ты вдруг взялся мою личную жизнь устраивать? Для кого ты стараешься? А ты меня спросил, хочу ли я этого? Ты спросил меня, блядун чертов, кто мне нужен?! Не приходило в голову, что я могу уже любить кого-то?! А ты… Ты… Иди ты уже, а? Оставь меня в покое! Иди к тем, кто тебе кучу валентинок написал, которые ты, скотина, просто на шпильку свою гребаную насадил, как себе на член всех подряд сажаешь! Иди туда, где тебе бантики дарят! Давай, вали! Вот тебе мое последнее желание, рыцарь долбанный! Отстань от меня! Я домой хочу!
Последнюю фразу Эбису выдавил как-то по-детски горестно, отчаянно, и вдруг сильные руки схватили его за плечи, тряхнули, в лицо зашипели:
- Какого хера ты все это мне тут устраиваешь?! Я всех подряд себе на член не сажаю! И с кем попало не блядую! Что ты обо мне вообще знаешь? Ты ни хера обо мне не знаешь! Ты, святоша праведный! И валентинки все эти с бантиками мне на хер не уперлись!
Генма сорвал со своего свитера бантики, смяв их в кулаке, отшвырнул от себя, потом снова вцепился в плечи Эбису, снова тряхнул так, что у сенсея зубы клацнули.
- Я от тебя, сука, весь вечер ждал хоть одну. Думал, напишешь, хотя бы в шутку… Это я тебя тут ждал, я! Это я хотел, чтобы ты пришел сюда. Я хотел тебе сказать все сегодня. Но когда я тебе по жребию достался, я же видел, как у тебя аж рожу перекосило! Все время, когда я с тобой встречался, я видел, как ты на меня смотришь, и меня грело это, сука, понимаешь ты! Грело! Я думал, что нравлюсь тебе! Просто зная тебя и все твои заморочки после Заджи, не хотел напролом идти, пугать не хотел, ты же, как институтка, истерить бы начал! Я же тоже не мудак конченый, я же понимаю все, что ты чувствовал, и почему теперь никому не веришь. Я хотел осторожно, ты же, сука, лань трепетная, просто так в руки не даешься! К тебе приблизиться невозможно, ты же как лось от паровоза шарахаешься. Я полгода вокруг тебя круги нарезаю, думаю, догадаешься! Ведь когда встречаемся, ты дергаться начинаешь, я и подумал, что ты, ну… тоже…
Генма вдруг притянул Эбису к себе, стиснул в руках, силком под затылок придавил голову к плечу, прижался щекой к макушке и тихо сказал:
- Ты прости меня, ладно? Я сам виноват. Я тоже дрейфил… Я должен был как-то по-другому. Эбису, я дурак, да?
- Угу, - промычал в плечо Эбису, и вдруг обхватил Генму за талию, прижался, вдохнул его запах - шерсть свитера, пропитавшаяся табачным дымом зала, какой-то дорогой и приятный парфюм, алкоголь, что-то еще, такое свое, родное, уютное…
- Оба мы дураки, - пробормотал он, поднимая лицо. Генма осторожно стащил с него очки, сложил их, сунул в карман, медленно, словно пробуя на вкус, коснулся губами губ учителя, нежно, мягко, языком раздвигая губы, словно просясь впустить, и Эбису открылся, совсем открылся, и рот его принял ласки, и сердце его приняло новое чувство. Он со всей страстью бросился в омут, отвечая на ласки, выталкивая чужой язык изо рта, настырно залезая в рот Генмы, набрасываясь на его язык, сжимая губами, прикусывая, всасывая, сдаваясь и снова позволяя Генме взять вверх, а в голове билась только одна мысль: «Не один! Больше не один!».
И плевать было на людей вокруг, и не было больше страха. И ничего больше не имело значения, потому что сильные руки и горячие губы ласкали его, и он отвечал, прижимаясь всем телом, до боли сжимая объятия, чувствуя, что горит в лихорадке, потеряв контроль, избавляясь от своей скорлупы, от своего страха и недоверия.
Когда стало трудно дышать, они неохотно оторвались друг от друга.
- У тебя, правда, самые красивые глаза, - улыбнулся Генма.
- Танка эту ты мне написал? - спросил тихо Эбису. Генма смущенно кивнул и быстро сунул свой сенбон обратно себе в рот.
Эбису мягко рассмеялся - уж очень необычно и забавно выглядел Ширануи в смущенном виде.
- Откуда же ты взял ее? Вот бы не подумал, что ты женской поэзией «Серебряного века» увлекаешься! - покачал головой Эбису.
- А я книжку этой Ёсано у тебя в руках видел. Ты все время какие-то книжки таскаешь и читаешь в свободное время, а Ёсано я не один раз у тебя видел, значит, тебе она нравится. Думаю, надо же знать, что тебе нравится. Пошел в библиотеку и нашел, я все-таки шиноби или где? - ответил Генма, довольно улыбаясь. Эбису вдруг так тепло стало от этих слов. Такая простая фраза, и сколько в ней смысла… Ширануи наблюдал за Эбису, он обращал внимание даже на такие мелочи, как название книги в руках сенсея, и что одна и та же книга бывала в этих руках чаще, чем остальные…
- Прости, что не написал тебе тоже, - извинился Эбису, - Я видел, как ты все свои валентинки на сенбон насадил…
- И подумал, что твою ждет та же участь, - усмехнулся понимающе Генма. Эбису кивнул.
- Я хотел тебе дать понять, что они ничего для меня не значат, - вздохнул Генма, - Только, толи я плохо дал понять, толи ты не так понял…
Эбису отцепил от своей рубашки бантик, подаренный Моэги, и прицепил Генме.
- Вот… Вместо валентинки, - тоже смутился Эбису.
- А не обидится тот, кто тебе его подарил? - спросил настороженно Генма, глядя, как длинные тонкие пальцы с ухоженными ногтями любовно расправляют бантик на его груди. Эбису покачал головой.
- Это Моэги, моя ученица, ей всего девять, - улыбнулся учитель, - Кто еще мог мне подарить бантик на День Всех Влюбленных?
- А… у меня нету… Те, что мне подарили, я тебе не хочу дарить, это не те люди, после которых я мог бы тебе отдать… он должен быть только твой… - насупился Генма.
- Не важно. Танка была самым лучшим подарком за последние несколько лет моей жизни, - легко улыбнулся Эбису.
- За два года, - поправил его тихо Генма.
- Нет, - медленно покачал головой сенсей, - Намного больше…
Они помолчали, глядя друг на друга.
- А почему ты сразу не сказал, что это ты меня приглашаешь? Почему придумал, что кто-то другой? - спросил Эбису.
- Да ты бы со мной ни за что не пошел бы! Что, я тебя не знаю, что ли… - хмыкнул Генма.
- Странно, - задумчиво произнес Эбису, - Как интересно распорядилась судьба, что именно сегодня ты вытащил именно мое имя…
- Гха! - подавился Генма смехом, - Так ты ничего не понял, что ли? Эбису, у тебя очень хорошие друзья. Можешь всегда на них полагаться. Это Ирука и Котзумы мне помогли с бумажками! И чтобы я в синюю, а ты в красную команду попали, и чтобы я твое имя вытащил… А идея Анко была.
- Вот засранцы! - охнул Эбису, но злиться на друзей смысла не было. Ну вот такие они. И если бы не они, не случилось бы все вот таким чудесным образом. Эбису мягко рассмеялся, покачав головой.
- Ты только им морду не бей. И мне тоже, ладно? Замерз? Пойдем внутрь? Не хочу, чтобы ты простыл, - снова привлек к себе Эбису Генма, возвращая ему украденные очки. Эбису кивнул, привычно нацепив черные стекла на нос. Теперь куда угодно. Хоть внутрь, хоть гулять, хоть домой… Теперь не важно. Важно - с кем.
- И все же зря ты их носишь, - качнул длинными прядями по обе стороны лица Генма, глядя на тускло блеснувшие круглые темные очки элитного сенсея, - Глаза у тебя на самом деле офигенные. Такие грех прятать. Хотя… лучше носи. Нечего всем подряд на них смотреть. Уведут еще…
- Бака! - фыркнул Эбису, - У кого уведут? О чем ты?
- Сам ты бака! - углы рта Генмы привычно нахально поползли в стороны, обнажив зубы, сжимающие сенбон, кончик которого нагло указал в черное ночное небо, - У меня уведут!
- У тебя?! А я разве твой, чтобы меня у тебя уводили? - привычно занудел Эбису, становясь в позу.
- Да, - самоуверенно ухмыльнулся Генма.
- Мы, кажется, на эту тему даже и не говорили еще, - нахмурился Эбису.
- Слушай, вот терпеть не могу, когда ты в амбицию вламываешься! - продолжал улыбаться Ширануи, - Ну я же сказал тебе, что люблю…
- Нет. Ты сказал: «Один человек любит тебя», а это не одно и то же… - упрямо гнул свое Эбису, уже готовый сам себе пребольно нашлепать по губам. Он очень ярко представил себе одну гадскую ворону, которая все время летала над Конохой и кричала: «Дурак! Дурак!! Ну дурак же!!!». Но Ширануи на его счастье оказался умнее.
- Бля, Эбису, ну хватит уже, а? - Генма выдернул сенбон изо рта и накрыл губы Эбису поцелуем.
Эбису прижался к Генме. И правда, хватит…
Ну чего ты добиваешься? Чего брыкаешься, элитный сенсей? Ведь ты рад, что ты теперь «чей-то»! Признайся хоть себе! Ну не сказал он ничего напрямую, ну так скажет, наверное… Ему ведь тоже трудно сдаваться… А он ведь первый открылся. А ты не то, чтобы кому-то, ты даже самому себе наедине со своим одиночеством, в темноте и под одеялом стыдишься признаться, что любишь этого мерзавца, что бы ты там себе ни выдумывал в качестве отговорок и причин, почему вы никак не можете быть вместе. Да, ты прав в одном - вы очень разные. Генма смелее, решительнее и отчаяннее тебя. Он опять тебя сделал.
- Ты мой, хоть ты тресни теперь! - разорвав поцелуй, почти в губы Эбису выдохнул Генма, - Мы вместе. Ты ведь это хотел услышать от меня?
- А ты? - спросил шепотом Эбису, утопая в жидком расплавленном янтаре любимых глаз.
- А я твой. Совсем твой. Больше ничей, - понял беспокойный вопрос сенсея Ширануи, - Пойдем внутрь, простудишься…
Они снова оказались за столом, и кто-то подсаживался, уходил, приходил, чашки с саке совершали свой круговорот в руках шиноби.
Генма, обнимая за спину, прижимая к себе размякшего, потерявшего всю свою ершистость, элитного сенсея и поглаживая тайком пальцами, снова разговаривал о чем-то со своим Райдо, с Анко, с Ибики...
Эбису положил ладонь на руку Генмы, лежащую на косточке его бедра. Генма тут же переплел с ним пальцы, поглаживая и лаская.
Было как-то очень хорошо от этих прикосновений, легких, нежных, мягких.
Эбису стало клонить в сон до такой степени, что хотелось просто опустить голову на это рельефное, жилистое, крепкое плечо рядом и прикрыть глаза. Все-таки Ширануи, сука, его накачал. Это было последней мыслью, прежде чем голова Эбису коснулась-таки плеча спец-джонина.
Генма, продолжая трепаться с Райдо, мельком обернулся на Эбису, и машинально вернулся к Райдо, но потом удивленно уставился на как-то по-домашнему уютно и трогательно устроившуюся на его плече голову со съехавшими на бок очками. Ширануи аккуратно уцепился двумя пальцами за дужку, снял их с носа Эбису, сложил и положил на столик, а обнимавшая рука на бедре учителя мягко привлекла его ближе. Легкая улыбка одними уголками рта тронула губы Генмы, он беззвучно усмехнулся и вернулся к разговору с Райдо и Анко.
И только пальцы его продолжали легко и нежно ласкать расслабившиеся пальцы сенсея.
Эбису сквозь сон чувствовал только теплое, невесомое, такое умиротворяющее скольжение по пальцам, и слышал как сквозь вату бубнеж голосов, музыку и периодически исторгаемые луженой глоткой Гая вопли: «За прекрасных дам!».
Потом он перестал что либо слышать и чувствовать. Было тепло, спокойно и надежно. Остальное сейчас значения не имело.
Ощущения вернулись к нему значительно позже. Было все так же тепло, спокойно и надежно, но вот только было тихо, темно, мягко и удобно. Музыка больше не гремела, никто не орал и дымом табачным не воняло… Голова гудела, хотелось пить и в туалет. Эбису попытался произвести рекогносцировку на местности. Обнаружив себя лежащим на чем-то мягком, с подушкой под щекою, Эбису облегченно прикрыл глаза - все в порядке. Он дома.
Стоп! А как он до дома добрался? Какое-либо осмысленное объяснение, как он все-таки попал домой, в голову совершенно забредать не хотело. То есть даже никаких бессвязных обрывков. Однако настолько напиться, чтобы впасть в беспамятство, элитный учитель не мог. Эбису пил мало, искусство пития понимал в умеренности, посему в готовальню упивался крайне редко, таких случаев и было-то за всю жизнь раза три. К тому же ощущения при таком свинском возлиянии были настолько отвратительны, так безбожно кружилась голова и тошнило, что все три раза Эбису клялся самому себе и доброму, милому Ками, что больше никогда, ни за что и ни в коем разе. Блевать Эбису ненавидел, наверное, больше всего на свете, но его организм обладал одной может быть очень полезной, а может быть, наоборот, весьма досадной особенностью - Эбису никогда не мог напиться до потери памяти, хотя иногда очень хотелось. Ну не принимал его элитный организм алкоголь в таких количествах, способных вырубить мозг, и при достижении определенной кондиции Эбису попросту блевал дальше, чем видел. И иногда, особенно первое время после предательства Заджи, Эбису страстно завидовал тем товарищам, которые наутро говорили, что ничего не помнят из того, что вытворяли накануне. А учителю так иногда хотелось забыться, чтобы ничего не помнить…
Лежа на мягком, ровном и гладком, Эбису предположил, что это футон. Хорошо. То, что все ему приснилось - и вечеринка, и Генма, и признание его такое неожиданное, но, как оказалось, такое желанное - Эбису отмел за несостоятельностью. Он никогда не видел таких ярких, красочных и реалистичных снов. К тому же даже если ему что-то и снилось, его сны никогда не имели счастливого конца.
Значит, он на футоне. Где? В доме. В своем? Но как он до него добрался? Если Эбису не мог напиться до потери памяти, значит, он что-то должен был запомнить. А раз он ничего не помнил, значит, и факта того, что он как-то добирался домой, не было. Тогда где он?
Эбису попытался оторвать свою многострадальную головушку от подушки. В его голове огромный гонг тут же издал душераздирающий «Баааааннннннгггггг!». «Уй, бля!», - схватился за лоб Эбису, осторожно угнездив голову обратно. Нет, не приснилось. И утром похмелье еще раз даст в этом убедиться.
Ощущения возвращались частями. Сначала вкус во рту. Гадкий распухший язык прилип к небу. В горле пересохло и страшно хотелось пить. Потом учитель осознал, что неплохо было бы посетить уборную. Причем чем скорее, тем лучше. Пульсирующая боль в голове не давала сосредоточиться.
Потом вернулось зрение. Квадрат окна, чуть светлее, чем темнота комнаты. Еще ночь. Но обычно даже глухой ночью окно освещено фонарями у главного входа в Парк Конохи, обволакивая тусклым неверным светом предметы в комнате. Но сейчас за окном темнота и никаких фонарей… Стоп. Почему окно перед лицом? Как Эбису умудрился перевернуть футон? Раньше окно всегда было в головах, теперь оно справа, и еще что-то темное перед окном… Столик? Обычно на этом месте была стена, в которую утыкался носом Эбису, укутавшись в одеяло, долгими, полными одиночества и озноба ночами. «Это не моя квартира!!!» - не был бы Эбису элитным сенсеем, если бы у него были плохо развиты способность ориентироваться на местности, внимательность и логика.
Потом вернулся слух. Тишина. Тиканье часов. Тихое завывание ветра за окном. Рядом, прямо в область за ухом, кто-то дышал, и раздавалось совершенно умиротворенное сопение.
Эбису вздрогнул. Его обнимала тяжелая, расслабленная рука, и спине было горячо от прижавшегося рядом тела.
«Мама…» - только и смог подумать Эбису. Сенсей осторожно провел ладонью по глазам, потом провел себе по груди - рубашка на месте. Ниже - брюки тоже. «Слава Ками, я ничего интересного не пропустил», - снова испытал облегчение учитель. «Я все же ни с кем не переспал!» - посетил его логичный вывод, - «Это хорошо. Тогда с кем я сейчас сплю?!».
Эбису попытался перевернуться.
- Что, плохо? - раздался прямо в ухо хрипловатый сонный голос. Эбису чуть не подпрыгнул и застонал от вспышки в голове.
- Может, таблетку дать? - заботливо обняли его и склонились над сенсеем. Длинноватые волосы коснулись его щеки.
- Генма? - с надеждой спросил Эбису.
- А кого ты ждал увидеть? - ехидно протянул голос.
- Слава Ками! - выдохнул Эбису, - Где я?
- У меня дома, - спокойно ответил Генма, зевнув.
- А… а я не помню, как мы сюда попали, - растерянно пробормотал сенсей, едва ворочая языком.
- Я перемещение сделал, ты такой несчастный был, куда тебя тащить пешком, - объяснил Генма, плотнее прижимаясь к Эбису, устраиваясь уютнее и собираясь снова уснуть.
- А-а-а, - протянул элитный учитель.
Над ухом рассыпался мягкий смешок:
- Н-да, Эбису-сенсей… Вас еще пить учить и учить…
- Это ты меня накачал, свинья! - простонал Эбису, морщась от болезненной пульсации в голове.
- Ага, и воспользовавшись положением, лишил девственности, - на этот раз Генма зевнул с завыванием, - Как институтку.
- Дурак, - фыркнул Эбису и снова сморщился от головной боли, - ты же сказал, что я лось.
- Угу. И еще трепетная лань, - напомнил Ширануи ему куда-то в шею щекотно и жарко.
- Где у тебя туалет? Я пить хочу, - выдавил Эбису, едва ворочая языком.
- Попить, вообще-то на кухне можно, - удивился Генма.
- Мммм, - замычал сенсей, не в состоянии тратить последние силы на объяснения, - В туалет, потом пить.
- А-а-а, а то я уже испугался, что ты… - начал было Генма, но Эбису его перебил, не в силах плюнуть в него ядом:
- Иди в жопу, Генма! Мне не до шуток!
- Да ладно, ладно, - стал сползать с футона Генма, но тут же не смог отказать себе в удовольствии и не добавить ехидно:
- Хотя предложение очень заманчивое.
- Сука, - простонал Эбису, и стал поворачиваться на другой бок, чтобы не слишком сильно отдавалось в голове. Его рука, а именно острые, набитые тренировками костяшки пальцев, описав дугу, тут же со всего размаху попали во что-то мягкое.
- Блядь! - раздался в темноте рык, - Эбису! Твою ж мать!
- Мммм? - простонал Эбису, мучительно заставляя себя перевернуться и приподняться, поскольку понял, что что-то натворил.
- Что «му», любимый ты мой?! Нет! Ты не лань! Ты, сука, птеродактиль! Хули ты тут крылами размахался! Очкозавр домашний обыкновенный! - жалобно стонал Генма.
- Генма, прости, я… - растерялся Эбису и, наконец, перевернулся, поднялся, поборов вспышки, методично тумкающие в голове, и встал на колени. Во тьме, пульсирующей красноватыми вспышками, страдающий сенсей разглядел очертания черной тени, сидящей на пятках и прижавшей руки к лицу, завесившись длинными волосами до плеч.
- Эбису, ты мне решил глаз высадить? – укоряющее спросил Генма, утираясь кулаком, как плачущий ребенок. Острое чувство нежности вдруг захлестнуло Эбису.
- Генма… дай я посмотрю, - приблизился к нему Эбису.
- И что ты тут в темноте хочешь увидеть? - поинтересовался Ширануи.
Эбису, не надеясь на свой контуженный выпитым вестибулярный аппарат, осторожно протянул руки, чтобы больше не делать резких телодвижений и снова не попасть Генме по лицу. Коснувшись запястий спец-джонина, попытался отвести его руки от глаз, сделал на коленях еще один осторожный шажок ближе и аккуратненько наступил коленкой Генме между ног.
Звук, который издал Генма, скорее был похож на сип раненого вепря, придавленного бетонной плитой. Ширануи, тут же зажав руки между ног, резко согнулся от дикой боли, и по инерции со всей дури шарахнул лбом в переносицу Эбису, пытавшегося заботливо заглянуть ему в лицо.
- Ебать… - только и смог выдавить элитный учитель, гордость и пример для подражания подрастающего поколения, зажмурившись от боли, схватившись за нос и откинувшись на пятки, чувствуя, как хлынувшая кровь заливает его губы, подбородок, сочится сквозь пальцы и капает вниз, сползая по запястьям. Эбису медленно проморгался, ловя остатки вспышек фейерверков в глазах.
- Эбису… сука ты элитная, ты меня совсем угандошить решил? - просипел Генма, уткнувшись лицом учителю в причинное место и не в силах разогнуться от боли. Искушение укусить в отместку было столь велико, что Генма с трудом поборол это желание, повернул голову на бок, прижимаясь щекой к ляжке Эбису, всхлипнул и зажмурил глаза, чувствуя, как на щеку и волосы капают горячие капли. Эбису шмыгнул носом, давясь кровью.
- Ты чё там, плачешь что ли? - простонал Генма сквозь зубы, не в состоянии открыть глаза.
- Да не плачу я! - булькнул кровью Эбису, снова шмыгнул и засунул нос в сгиб локтя, в рукав рубашки, чтобы не пачкать кровью Генму и его постель.
Генма, изредка содрогаясь в последних конвульсиях, хрипло дышал Эбису в ляжку, и сенсей осторожно положил ладонь на его растрепанную голову, поглаживая и путаясь пальцами в прядях волос, испачканных в крови.
Генма медленно выпростал руки, заполз ладонями Эбису под бедра и прижался всем телом, гася последние вспышки боли.
Наконец, придя в себя, Генма кое-как поднялся и сполз с футона.
- Блин, от тебя один дискомфорт! - насмешливо произнес Генма, нащупав выключатель. Свет озарил комнату, заставив джонинов зажмуриться. Генма открыл глаза. Прямо на него смотрели огромные, какие-то испуганные глазищи Эбису.
- Твою мать! Ты что ж молчал-то?! - заорал Генма, бросаясь к сенсею.
- Да я… - начал было Эбису, но Генма быстро отвел его руки от лица, сложил печать и приблизил ладони к носу несчастного сенсея. Нежно-зеленая чакра тихо зашелестела, останавливая кровь и заглушая боль.
- М-да, - протянул задумчиво Генма, разглядывая дело своих рук, вернее, своего лба, - Давненько у меня такой горячей ночки не было! И самое обидное, что даже ведь пальцем не тронул! Даже поприставать не успел! Было бы хоть за дело, не так обидно было бы! Представляю, что завтра скажут, когда нас увидят. Все решат, что я тебя избил, пытаясь изнасиловать в грубой форме, а ты оказывал сопротивление, вот увидишь. И ведь никто не поверит, что ты на меня первый напал! И Хатаке с Умино отмудохают меня за тебя, как обоссавшегося пуделя, скажут, что я мерзкое животное, а ты…
- А я трепетная лань и домашний очкозавр, - хмыкнул Эбису. Два спец-джонина посмотрели друг на друга, губы их медленно расползлись в стороны и они оба захохотали.
- Ладно, пошли в ванную, будем тебя отмывать, - вздохнул Генма, когда они отсмеялись.
- И тебя тоже, - улыбнулся Эбису.
В ванной две физиономии - одна в кровище, с раздутым, налившимся синью носом и уже начавшими определяться синяками под глазами от мощного удара в переносицу, и вторая, с опухшим красным глазом, с темнеющим банальным синяком вокруг и почему-то тоже в крови - уставились на себя в зеркало.
- Красавцы, - хмыкнул Генма, включая воду.
- Прости, - снова тихо извинился Эбису.
- Да что ты все заладил - прости да прости! - отмахнулся Генма и стащил с себя черную, местами в мокрых кровяных пятнах, футболку. Эбису уставился в зеркало на Генму, не в состоянии заставить себя отвести взгляд. Гибкое тело напряглось, поднимая руки с футболкой, крепкие жилы перекатились под кожей на руках, вырисовались квадратики пресса, из футболки вывалился и скользнул яркой змейкой по груди именной жетон на цепочке. Эбису сглотнул и вздрогнул - который раз за сегодня?
Генма шваркнул футболку на пол и встретился с глазами Эбису в зеркале.
- Что? - спросил он, но губы его уже поползли в стороны - знал, стервец, какое впечатление производит.
Эбису мотнул головой и ничего не сказал.
- Что, совсем ничего?! Да ладно тебе, вредина, мог бы и сказать, что я тебе нравлюсь, - съёрничал Генма.
- Нравишься, - признался Эбису.
- Ну слава Ками! - тихо рассмеялся Генма, сунув голову под кран и смывая кровь Эбису с волос и лица. Потом, пригоршней зачерпнув воды, смыл кровь на плече, пропитавшуюся сквозь футболку.
Учитель смотрел на переливающиеся мышцы спины, на ровные четки выпирающих позвонков, и ему вдруг так захотелось провести по спине ладонями, огладить, обласкать, прижаться губами к этим таким беззащитным сейчас косточкам… Но руки его были в крови, и губы тоже, и весь он был, как с бойни.
- Надо белье постельное снять и свежее постелить, а то все в крови, - фыркнул водой Генма.
- Прости, от меня одни неприятности, - пробормотал Эбису.
- Слушай, заканчивай уже, а? Я тебе нос сломал, а ты еще прощения просишь! - ответил Генма, не глядя завинчивая краны с водой, - Блин, кому рассказать - уссаться можно - герой-любовник, бля… Ни разу еще трахнуться не успели, а я уже нос своему любимому свернул…
- А я тебе глаз подбил и кхм… и яйца отдавил, - снова повинился Эбису.
- Вот-вот, я же говорю - лось! - отжал мокрые волосы Генма и нащупал на крючке полотенце, - Давай, отмывайся, яйцедав несчастный!
- Кто?! - растерялся Эбису, уже зачерпнувший полные пригоршни воды, вытаращив в зеркало глаза и встретившись с глазами Генмы, превратившимися в щелочки - один от фингала, второй от смеха.
- Любимый и драгоценный, вот кто! Пойду чаю, что ли, заварю… Поспали, блин… Эбису, чума ты болотная! Как же ты один все это время жил? Тебя ж одного опасно оставлять.
- Вообще-то, пока я один жил, мне никто носов не ломал, - съязвил в ответ Эбису, - А от твоей заботы я калекой стану…
- Позволь напомнить, мой дражайший забывчивый друг, что началось все с того, что кто-то захотел заботливо посмотреть, вышиб он мне глаз с первой попытки или стоит повторить, - парировал Генма. Эбису закусил губу и опустил глаза.
- Ну, Эбису? Ну ты чего? Слушай, я знаю, что я мудак и шутки у меня такие же мудацкие, но ничего поделать не могу. Меня как понесет, что хоть сам себе язык откусывай! Но ты ведь привыкнешь, да? - Генма быстро чмокнул Эбису в скулу у глаза, подобравшись сзади.
- Да, кстати, туалет - соседняя дверь, - вспомнил Генма и удалился.
Эбису снял промокшую от крови рубашку. «Да, умыванием тут явно не обойдешься», подумал он, разглядывая себя в зеркало. Нос уже не болел - спасибо Генме. Хоть и зараза, но медик неплохой, ничего не скажешь. Эбису осмотрелся по сторонам и не найдя, куда пристроить грязную рубашку, аккуратно свернул ее в комочек и положил на пол на Генмину футболку.
Эбису по пояс залез под кран над ванной, смывая кровь с груди, живота, локтя, в который прятал нос, глядя, как в ванну стекают красноватые струи.
В этот момент в ванную заглянул Генма, швырнул на пол скомканное в одну большую кучу постельное белье в пятнах крови и крикнул на выходе:
- А в душ не проще? Я тебе сейчас полотенце принесу.
- Надо замочить все, иначе кровь потом не отстираем, - крикнул Эбису в ответ.
- Да я сейчас машинку загружу, неужели ты думаешь, что я руками стираю? Я конечно, героический шиноби, но не до такой степени, - фыркнул Генма, открывая где-то на уровне коленок Эбису лючок машинки. Попыхтев и чуть не пинками запихав в небольшую старенькую машинку всю кучу, Генма протянул руку:
- Штаны давай, вон тоже все в крови.
Эбису тупо взглянул на Генму, для чего ему пришлось повернуть голову под краном вбок, и он тут же залил ухо водой.
- Не стоит, зачем… - засмущался Эбису, выковыривая пальцем воду из уха, - Может, я лучше технику перемещения сделаю и домой? Я и так тебе сколько неприятностей причинил…
- К черту все твои техники! - буркнул Генма, - Не отпущу я тебя никуда.
Ширануи так забавно набычился и глядел исподлобья, сложив руки на груди, отчего выглядел как-то по-мальчишески трогательно с этим фонарем под глазом, что Эбису сдался. Впрочем, не больно-то учитель и сопротивлялся - приличия приличиями, конечно, и воспитание, и мораль, и прочие высокие материи, но к чему лицемерить - он не хотел никуда уходить. Не сейчас. Может быть потом, чуть позже…
- Ну и не отпускай, - согласился Эбису, и на душе почему-то стало легко и ясно. Генма сразу лицом просветлел и снова протянул руку:
- Тогда снимай штаны!
- Эмм? - Эбису уставился на него с глупой улыбкой, не улавливая причинной связи между первым и вторым.
- Сейчас стирку запустим - к утру высохнет все, - пояснил Генма.
- А-а-а, ну да, ты прав, - Эбису расстегнул застежку и стал стягивать штаны. Генма смотрел на действия элитного сенсея, привалившись плечом к притолоке.
- Черт, Эбису, давай быстрее, а то вот так медленно и печально раздеваться у тебя слишком сексуально получается, и ты меня просто заводишь! - с наглой ухмылкой выдал Генма.
Эбису опешил, побыстрее стащил штаны, запутался в штанине, неловко попрыгав на одной ноге, и протянул их Генме, стыдливо уводя глаза в сторону.
- Мда, стиптизера из тебя не выйдет. А говорили, что ты скрытый извращенец! - печально констатировал Генма. Эбису, вспыхнув, швырнул в него штаны, Генма поймал их на лету, смеясь, и пока запихивал их в машинку, все посмеивался, поглядывая на Эбису.
- Иди чай заваривай! - буркнул Эбису, как истинный шиноби сдерживая неимоверным усилием воли неукротимое желание треснуть Ширануи по загривку.
Закрыв за Генмой дверь, Эбису включил душ. Плотные стремительные струи ударили с грохотом в ванну, пар постепенно начал обволакивать зеркало, шторку, стены.
Под горячей водой было хорошо и спокойно. И голова почему-то уже не болела - видимо, когда Генма нос врачевал, заодно и голове подвезло. Эбису грелся под горячей водой и думал - положение становится патовым. Понятно, что попив чаю, им придется лечь в одну постель снова. И если Генма заботливо уложил его, пьяного, и благородно всего лишь прикорнул рядом, невинно обняв, то это можно объяснить тем, что либо Ширануи просто решил, что с невменяемым сенсеем все равно ничего путного не сделаешь, либо он и вправду не думал об этом, просто позаботился об Эбису.
Но теперь они достаточно протрезвели для того, чтобы просто лечь рядом, невинно обняться и снова уснуть… Эбису не мальчик, тоже понимал, что последует за этим. Только вот отказываться от этого он почему-то не хотел.
У него так давно уже никого не было… И так давно никто не говорил ему «люблю», когда не только тела, но и души сплетаются воедино так, что сразу и не разорвать…
Только вот не был уверен Эбису в том, что Генма серьезен. И боялся он именно этого - зная Генму, ни в чем нельзя быть уверенным. Ками знает, что из этого выйдет… Ведь Ширануи, что кот, он ничей - хоть и ластится, и урчит, а рано или поздно все равно в форточку шмыг, только задранный хвост с яйцами тебе покажет, и был таков. А потом придет, как ни в чем не бывало, потрется о ноги, скажет: «Жрать давай!», на колени вспрыгнет, клубочком свернется и таким шнурком прикинется, что и не захочешь, а прижмешь к себе и гладить начнешь.
И понимал все это взволнованный учитель, и знал, на что шел. Вот только понять не мог, почему он готов сейчас наплевать на все свои принципы? Почему он согласен быть с Ширануи, почему он хочет, чтобы эти жилистые сильные руки ласкали его тело, даже зная, что не завтра утром, так через месяц все закончится? А ведь это рано или поздно закончится.
После того, как Эбису застал своего любимого с другим, он был растоптан, унижен, раздавлен, уничтожен и захлебывался от боли еще очень долго. А потом заставил себя встать и пойти дальше, и научился умело держать одинаково приветливую для всех улыбку на лице. Только вот глаза за очками прятал теперь всегда. Раньше просто казалось, что темные очки - это круто, а теперь они стали его глазами. Холодными, тускло поблескивающими, равнодушными и ничего не выражающими кроме зеркального отражения собеседника. И никто не видел его настоящий взгляд - потерянный, усталый, одинокий и глубоко разочарованный. Два года Эбису оттачивал свою гордость, два года твердил себе и убеждал, что просто одноразового секса ему не надо, этого слишком мало, это слишком просто. Почти заставил себя поверить в то, что уж лучше одному, чем с кем попало… Два года учился делать взгляд таким же тусклым и равнодушно-холодным, как стекла очков, чтобы однажды снять эти дурацкие очки и смело встретить спокойными ледяными глазами любой взгляд.
Но вот сейчас все два года мозготрахания и упорного самовнушения шли под хвост именно этому коту с яйцами… Эбису хотел этого парня, со всем его потаскушечьим прошлым, со всеми его ухмылками и подъебками, со всем его раздолбайством. Хотел страстно, горячо, понимая, что давно хотел, только сам себе признаться боялся. И потому и бесился каждый раз, когда видел Генму. И согласился бы раньше, предложи Ширануи ему переспать. Ну так, поломался бы для приличия, и все равно ведь согласился бы… И сейчас он отдавал себе отчет, что выйдет из душа, завернутый в полотенце на бедрах, и Генма прищурит свои кошачьи глаза, и понесется душа в рай, а жопа по кочкам. Но Эбису не боялся больше, что завтра всего этого может больше не быть. Одна вещь, которая наделяла спокойствием его душу - та самая валентинка, которую написал ему Генма. Ведь просто так такие парни вот такие слова не пишут… И остальное было уже не важно..
И тут словно молнией шарахнуло Эбису прямо промеж глаз, в то самое место, в которое попал лбом Генма.
- Твою мать! - рявкнул он, стукнув по колену кулаком и охнул от боли.
- Эбису! Что случилось? - через мгновение дернул запертую дверь Генма снаружи.
Эбису готов был расплакаться от злости на самого себя. Он выключил воду, медленно вытерся полотенцем.
- Эбису! Открой быстро! - снова крикнул Генма, обеспокоенно стукнув в дверь, не слыша ответа.
Эбису вышел из ванной с полотенцем на бедрах и, глядя остановившимися глазами на Генму, едва выговорил:
- Твоя танка… Она в заднем кармане штанов осталась… И теперь она…
- Ками-сама, Эбису! Теперь ей пиздец, чё! - ехидно всплеснул руками Генма.
- Ты не понимаешь… Она… она погибла… Это была первая валентинка в моей жизни, первые стихи для меня, понимаешь? От тебя… - расстроенный Эбису даже не заметил ехидства в реплике вечно стебущегося Генмы.
Но тут Ширануи посерьезнел, взял Эбису за плечи и привлек к себе:
- Ну ладно тебе! Ну не переживай, пожалуйста! Я тебе еще напишу. Другую. Пороюсь в библиотеке и найду что-нибудь красивое… Или сам попробую, хочешь? Только тебе только от меня.
- Обещаешь? - вскинул на него глаза сенсей.
- Обещаю, - мягко усмехнулся Генма, - Прямо завтра. Пойдем, чай остывает. Черт, как же ты меня напугал…
Они молча пили чай, а за окном завывал февральский ночной холодный ветер. Им не хотелось говорить, они просто смотрели друг на друга. А когда чай закончился, Генма встал и протянул руку Эбису. После душа и горячего чая сонливость снова накатила на учителя. Глаза слипались, и в голове даже мыслей никаких не было. Но это была сладкая полудрема - было хорошо, спокойно и очень легко, словно дышать. Он взял Генму за протянутую руку и поднялся к нему, глядя на него осоловелыми глазами.
Они улеглись на свежую постель, и Генма, укутав одеялом Эбису, как ребенка, по самые уши, пробрался руками к его теплому животу, обняв, прижимаясь грудью и животом к его спине, подсовывая коленки ему под колени, сплетая ступни друг с другом, коснулся губами плеча и тихо сказал:
- Спи, пьянчужка...
Эбису вздохнул и вдруг понял, что совсем не знал Генму. Никакой он не потаскун, и не раздолбай… Только по-настоящему любящий человек вот так прижмется к тебе, уткнется в шею носом, и никогда не воспользуется твоей слабостью, не будет настаивать на близости, и не попросит о ней, и даже не будет ждать, что предложат. И совсем не обидится из-за этого. Он просто обнимет, оградит собой от всего на свете, окутает своим теплом, и, целуя, как ребенка, скажет: «Спи! Я просто буду рядом».
- Мы ведь вместе? - услышал Эбису шепот, впадая в дрему.
- Да. Мы давно уже вместе, просто не поняли сразу, - прошептал сонно Эбису.
- Ты меня тоже не отпускай никуда, хорошо? - дыхание пощекотало шею, скользнуло по уху.
- Хорошо, - шепнул Эбису, но в ответ ему раздалось ровное глубокое дыхание. Эбису улыбнулся, переплел свои пальцы с длинными пальцами Генмы, расслабившимися у него на животе, и, поймав его ритм дыхания, уже засыпая, понял, что так дышать намного легче. Вместе - вдох. Вместе - выдох. Вдох. Выдох. Вместе…
Бета: не бечено
Размер: миди
Пейринг: Генма/Эбису и вся их многочисленная Ко
Жанр: потуги на юмор, идиотизмы, местами ангст рефлексирующего Эбису
Рейтинг: PG-13 (местами нецензура)
Статус: закончен
Предупреждение: естественно ООС
Саммари: Одинокого Эбису затащили на празднование Дня Св. Валентина, где он вдруг обнаруживает, что у него есть тайный воздыхатель. Любопытство побеждает осторожность.
Дисклеймер: никаких прав не имею, выгоды не извлекаю
Примечание: Написано для Rinylik - Генма/Эбису с обещанным ХЭ. Хотела сделать к Дню Св. Валентина, но не вышло, поскольку краткость у меня в ближайших родственниках не числится, стало быть и талант, которому она сестрой приходится, тоже отсутствует Но получилось к Дню Защитника, что само по себе тоже неплохо.
Часть 1 здесь www.diary.ru/~klinki/p173252629.htm?oam#more1
Часть 2 здесь www.diary.ru/~klinki/p173252703.htm?oam#more1
часть 3На улице было свежо, хорошо разогретые спиртным шиноби выползали из ресторана кучками и топтались на улице возле входа. Кто-то курил, кто-то просто охлаждался, то тут, то там раздавались взрывы смеха.
Чуть дальше, под деревом, не освещенным фонарем, двое выясняли отношения - судя по долетавшим словам, резким жестам и попыткам одного уйти, а другого его задержать, это была сцена ревности.
За углом ресторана, судя по характерным звукам, кто-то кому-то бил морду - ну как же пьянка да и без морды, не серьезно как-то!
Эбису, сунув руки в карманы штанов, смотрел, как легкий парок шел от его дыхания, растворяясь в темноте. Он думал о том, как странно сложился сегодняшний вечер. Валентинка с танка не выходила у него из головы. И Генма такой странный сегодня. Если бы Эбису не знал его, вот в такого Ширануи он бы, наверное, влюбился. Он пошел бы за ним. Только вот в чем беда - Генма его никуда не звал. И не позовет. Нет, потрахаться позвать он вполне может. Но позвать за собой - это нонсенс.
А целоваться с ним Эбису понравилось. Да что там - понравилось! Эбису чувствовал, что до сих пор пальцы рук подрагивают при одном только воспоминании, и внутри делается горячо, и сжимается все внизу… Но ведь это игра… Сегодня вечер такой, все дурачатся… Зачем об этом думать? Все равно же решил для себя, что никто не нужен!
Но кто же валентинку все-таки написал? Ведь никто так и не подошел, ни знака не подал, ни взгляда… И пока Генма рядом, всем своим видом словно заявляя права на сенсея, никто и не подойдет. Но тогда тем более непонятно поведение Генмы, если он сам по чьей-то просьбе приволок Эбису сюда, а делает все, чтобы к Эбису никто даже не приблизился.
И давай уж начистоту, Эбису-сенсей, уж себя-то давай не будем обманывать! Это других тебе удается своей постной миной обмануть, а себя-то хватит уже! Ты ведь на самом-то деле и не хочешь, чтобы кто-то подошел к тебе сейчас и признался в любви. Чтобы кто-то встал между тобой и Генмой. Ты ведь хотел бы, чтобы никого «другого» и не было, а был бы только Генма. Тот, с кем ты никогда не сможешь быть вместе. Такой несерьезный, распутный, нахальный и ветреный, но такой сексуальный, вызывающий такие горячие, слишком откровенные желания внутри… Тот Генма, избалованный вниманием, пресытившийся всеми теми, кто готов обожать его, кот-гулена, который никогда не станет чьим-то, который никогда не захочет скромного, занудного, скучного и не сказать, что красивого сенсея, потому что есть из чего выбрать намного привлекательнее. Тот, кто так раздражает своей самоуверенностью и сексуальностью. Тот, чье имя заставляет сердце биться быстрее, и долгими одинокими холодными ночами само вдруг возьмет да и вспыхнет в голове, как назло, в тот момент, когда уже проваливаешься в сон, и выдернет из дремы, и не даст заснуть еще долго, вынуждая ворочаться с боку на бок.
- Ты сам-то не замерзнешь? - раздался вдруг голос над ухом. Эбису вынырнул из своих невеселых мыслей и посмотрел на Генму. Тот улыбался уголком рта, и глаза его в темноте сейчас совсем не были распутными и кошачьими.
- Нет, - покачал головой Эбису, уперев взгляд в два красных бантика на свитере Генмы.
- Послушай, так кто меня ждал? - вдруг выпалил он.
- В смысле? - не понял Генма, серьезно глядя на учителя.
- Ты сказал, что меня здесь ждут, и если я пойду с тобой сюда, я узнаю, кто меня ждет, - занервничал Эбису. Зачем он задает этот вопрос? Ну вот зачем?
- А-а, ты об этом, - как-то поскучнел Генма.
- Ты ведь просто так сказал, да? Никто ведь не ждал, ты просто хотел, чтобы я пошел и развлекся, раз уж ты в курсе моей личной жизни, да? Или ты думал, что я опять нажрусь и буду выглядеть идиотом? Пасадобль опять какой-нибудь учиню? - упрямо задавал вопросы Эбису, понимая, что зря он это делает и скорее всего, крупно пожалеет об этом.
- Нет, я не врал. И ничего я не думал, - как-то отстраненно ответил Генма, уведя глаза в сторону, уставившись на все еще выясняющую отношения парочку под деревом, - Тебя ждали. И ждут.
- Кто? - вцепился взглядом Эбису, пытаясь поймать ускользающий взгляд Ширануи. Тот молчал.
- Кто? - еще тверже спросил Эбису.
- Ладно, - как-то тоскливо проговорил Генма, все так же пряча глаза, - Есть один человек, который тебя любит. Не смотри на меня так, я не вру. Он любит тебя давно, но сказать не решается, потому что ты такой… вредный, такой правильный… Ты всегда орешь, что тебе никто не нужен, что ты самодостаточная личность и одному тебе вполне комфортно и наедине с собой не скучно. Вот он и не знает, как сказать тебе, что уже давно запал на тебя.
Генма вдруг перевел взгляд на Эбису и посмотрел ему прямо в глаза, скрытые темными стеклами очков, не в состоянии прочитать, о чем сейчас думает сенсей.
- Кто он? Райдо? - спросил тихо Эбису. Вот он и добился ответов на свои вопросы. Еще мгновение, и он узнает имя того, кто любит его, кто готов скрасить его одиночество, кто хочет согревать его холодными ночами и делить эти ночи на двоих, даря ласку и тепло… Но хочет ли Эбису теперь узнать это имя? Учителю уже было все равно. Он узнал главное - Ширануи он не нужен. Это не Генма ждал его здесь и хотел видеть. Генма старается для кого-то, и так хлопотать он может только для очень близкого человека.
- Нет, не Райдо, - качнул отрицательно головой Генма, прищурился и почему-то вдруг зло спросил:
- А ты хотел бы, чтобы это был Райдо? Хочешь, я скажу ему, что он тебе нравится? Он отличный парень, и тоже одинокий. Он знаешь, как рад будет, что кто-то любит его. Райдо верный, он тебя никогда, как тот мудак, не подставит…
- Да не нужен мне никто! - вдруг сорвался Эбису, - Никто не нужен! И Райдо хороший мужик, но не нужен он мне! И что ты вдруг взялся мою личную жизнь устраивать? Для кого ты стараешься? А ты меня спросил, хочу ли я этого? Ты спросил меня, блядун чертов, кто мне нужен?! Не приходило в голову, что я могу уже любить кого-то?! А ты… Ты… Иди ты уже, а? Оставь меня в покое! Иди к тем, кто тебе кучу валентинок написал, которые ты, скотина, просто на шпильку свою гребаную насадил, как себе на член всех подряд сажаешь! Иди туда, где тебе бантики дарят! Давай, вали! Вот тебе мое последнее желание, рыцарь долбанный! Отстань от меня! Я домой хочу!
Последнюю фразу Эбису выдавил как-то по-детски горестно, отчаянно, и вдруг сильные руки схватили его за плечи, тряхнули, в лицо зашипели:
- Какого хера ты все это мне тут устраиваешь?! Я всех подряд себе на член не сажаю! И с кем попало не блядую! Что ты обо мне вообще знаешь? Ты ни хера обо мне не знаешь! Ты, святоша праведный! И валентинки все эти с бантиками мне на хер не уперлись!
Генма сорвал со своего свитера бантики, смяв их в кулаке, отшвырнул от себя, потом снова вцепился в плечи Эбису, снова тряхнул так, что у сенсея зубы клацнули.
- Я от тебя, сука, весь вечер ждал хоть одну. Думал, напишешь, хотя бы в шутку… Это я тебя тут ждал, я! Это я хотел, чтобы ты пришел сюда. Я хотел тебе сказать все сегодня. Но когда я тебе по жребию достался, я же видел, как у тебя аж рожу перекосило! Все время, когда я с тобой встречался, я видел, как ты на меня смотришь, и меня грело это, сука, понимаешь ты! Грело! Я думал, что нравлюсь тебе! Просто зная тебя и все твои заморочки после Заджи, не хотел напролом идти, пугать не хотел, ты же, как институтка, истерить бы начал! Я же тоже не мудак конченый, я же понимаю все, что ты чувствовал, и почему теперь никому не веришь. Я хотел осторожно, ты же, сука, лань трепетная, просто так в руки не даешься! К тебе приблизиться невозможно, ты же как лось от паровоза шарахаешься. Я полгода вокруг тебя круги нарезаю, думаю, догадаешься! Ведь когда встречаемся, ты дергаться начинаешь, я и подумал, что ты, ну… тоже…
Генма вдруг притянул Эбису к себе, стиснул в руках, силком под затылок придавил голову к плечу, прижался щекой к макушке и тихо сказал:
- Ты прости меня, ладно? Я сам виноват. Я тоже дрейфил… Я должен был как-то по-другому. Эбису, я дурак, да?
- Угу, - промычал в плечо Эбису, и вдруг обхватил Генму за талию, прижался, вдохнул его запах - шерсть свитера, пропитавшаяся табачным дымом зала, какой-то дорогой и приятный парфюм, алкоголь, что-то еще, такое свое, родное, уютное…
- Оба мы дураки, - пробормотал он, поднимая лицо. Генма осторожно стащил с него очки, сложил их, сунул в карман, медленно, словно пробуя на вкус, коснулся губами губ учителя, нежно, мягко, языком раздвигая губы, словно просясь впустить, и Эбису открылся, совсем открылся, и рот его принял ласки, и сердце его приняло новое чувство. Он со всей страстью бросился в омут, отвечая на ласки, выталкивая чужой язык изо рта, настырно залезая в рот Генмы, набрасываясь на его язык, сжимая губами, прикусывая, всасывая, сдаваясь и снова позволяя Генме взять вверх, а в голове билась только одна мысль: «Не один! Больше не один!».
И плевать было на людей вокруг, и не было больше страха. И ничего больше не имело значения, потому что сильные руки и горячие губы ласкали его, и он отвечал, прижимаясь всем телом, до боли сжимая объятия, чувствуя, что горит в лихорадке, потеряв контроль, избавляясь от своей скорлупы, от своего страха и недоверия.
Когда стало трудно дышать, они неохотно оторвались друг от друга.
- У тебя, правда, самые красивые глаза, - улыбнулся Генма.
- Танка эту ты мне написал? - спросил тихо Эбису. Генма смущенно кивнул и быстро сунул свой сенбон обратно себе в рот.
Эбису мягко рассмеялся - уж очень необычно и забавно выглядел Ширануи в смущенном виде.
- Откуда же ты взял ее? Вот бы не подумал, что ты женской поэзией «Серебряного века» увлекаешься! - покачал головой Эбису.
- А я книжку этой Ёсано у тебя в руках видел. Ты все время какие-то книжки таскаешь и читаешь в свободное время, а Ёсано я не один раз у тебя видел, значит, тебе она нравится. Думаю, надо же знать, что тебе нравится. Пошел в библиотеку и нашел, я все-таки шиноби или где? - ответил Генма, довольно улыбаясь. Эбису вдруг так тепло стало от этих слов. Такая простая фраза, и сколько в ней смысла… Ширануи наблюдал за Эбису, он обращал внимание даже на такие мелочи, как название книги в руках сенсея, и что одна и та же книга бывала в этих руках чаще, чем остальные…
- Прости, что не написал тебе тоже, - извинился Эбису, - Я видел, как ты все свои валентинки на сенбон насадил…
- И подумал, что твою ждет та же участь, - усмехнулся понимающе Генма. Эбису кивнул.
- Я хотел тебе дать понять, что они ничего для меня не значат, - вздохнул Генма, - Только, толи я плохо дал понять, толи ты не так понял…
Эбису отцепил от своей рубашки бантик, подаренный Моэги, и прицепил Генме.
- Вот… Вместо валентинки, - тоже смутился Эбису.
- А не обидится тот, кто тебе его подарил? - спросил настороженно Генма, глядя, как длинные тонкие пальцы с ухоженными ногтями любовно расправляют бантик на его груди. Эбису покачал головой.
- Это Моэги, моя ученица, ей всего девять, - улыбнулся учитель, - Кто еще мог мне подарить бантик на День Всех Влюбленных?
- А… у меня нету… Те, что мне подарили, я тебе не хочу дарить, это не те люди, после которых я мог бы тебе отдать… он должен быть только твой… - насупился Генма.
- Не важно. Танка была самым лучшим подарком за последние несколько лет моей жизни, - легко улыбнулся Эбису.
- За два года, - поправил его тихо Генма.
- Нет, - медленно покачал головой сенсей, - Намного больше…
Они помолчали, глядя друг на друга.
- А почему ты сразу не сказал, что это ты меня приглашаешь? Почему придумал, что кто-то другой? - спросил Эбису.
- Да ты бы со мной ни за что не пошел бы! Что, я тебя не знаю, что ли… - хмыкнул Генма.
- Странно, - задумчиво произнес Эбису, - Как интересно распорядилась судьба, что именно сегодня ты вытащил именно мое имя…
- Гха! - подавился Генма смехом, - Так ты ничего не понял, что ли? Эбису, у тебя очень хорошие друзья. Можешь всегда на них полагаться. Это Ирука и Котзумы мне помогли с бумажками! И чтобы я в синюю, а ты в красную команду попали, и чтобы я твое имя вытащил… А идея Анко была.
- Вот засранцы! - охнул Эбису, но злиться на друзей смысла не было. Ну вот такие они. И если бы не они, не случилось бы все вот таким чудесным образом. Эбису мягко рассмеялся, покачав головой.
- Ты только им морду не бей. И мне тоже, ладно? Замерз? Пойдем внутрь? Не хочу, чтобы ты простыл, - снова привлек к себе Эбису Генма, возвращая ему украденные очки. Эбису кивнул, привычно нацепив черные стекла на нос. Теперь куда угодно. Хоть внутрь, хоть гулять, хоть домой… Теперь не важно. Важно - с кем.
- И все же зря ты их носишь, - качнул длинными прядями по обе стороны лица Генма, глядя на тускло блеснувшие круглые темные очки элитного сенсея, - Глаза у тебя на самом деле офигенные. Такие грех прятать. Хотя… лучше носи. Нечего всем подряд на них смотреть. Уведут еще…
- Бака! - фыркнул Эбису, - У кого уведут? О чем ты?
- Сам ты бака! - углы рта Генмы привычно нахально поползли в стороны, обнажив зубы, сжимающие сенбон, кончик которого нагло указал в черное ночное небо, - У меня уведут!
- У тебя?! А я разве твой, чтобы меня у тебя уводили? - привычно занудел Эбису, становясь в позу.
- Да, - самоуверенно ухмыльнулся Генма.
- Мы, кажется, на эту тему даже и не говорили еще, - нахмурился Эбису.
- Слушай, вот терпеть не могу, когда ты в амбицию вламываешься! - продолжал улыбаться Ширануи, - Ну я же сказал тебе, что люблю…
- Нет. Ты сказал: «Один человек любит тебя», а это не одно и то же… - упрямо гнул свое Эбису, уже готовый сам себе пребольно нашлепать по губам. Он очень ярко представил себе одну гадскую ворону, которая все время летала над Конохой и кричала: «Дурак! Дурак!! Ну дурак же!!!». Но Ширануи на его счастье оказался умнее.
- Бля, Эбису, ну хватит уже, а? - Генма выдернул сенбон изо рта и накрыл губы Эбису поцелуем.
Эбису прижался к Генме. И правда, хватит…
Ну чего ты добиваешься? Чего брыкаешься, элитный сенсей? Ведь ты рад, что ты теперь «чей-то»! Признайся хоть себе! Ну не сказал он ничего напрямую, ну так скажет, наверное… Ему ведь тоже трудно сдаваться… А он ведь первый открылся. А ты не то, чтобы кому-то, ты даже самому себе наедине со своим одиночеством, в темноте и под одеялом стыдишься признаться, что любишь этого мерзавца, что бы ты там себе ни выдумывал в качестве отговорок и причин, почему вы никак не можете быть вместе. Да, ты прав в одном - вы очень разные. Генма смелее, решительнее и отчаяннее тебя. Он опять тебя сделал.
- Ты мой, хоть ты тресни теперь! - разорвав поцелуй, почти в губы Эбису выдохнул Генма, - Мы вместе. Ты ведь это хотел услышать от меня?
- А ты? - спросил шепотом Эбису, утопая в жидком расплавленном янтаре любимых глаз.
- А я твой. Совсем твой. Больше ничей, - понял беспокойный вопрос сенсея Ширануи, - Пойдем внутрь, простудишься…
Они снова оказались за столом, и кто-то подсаживался, уходил, приходил, чашки с саке совершали свой круговорот в руках шиноби.
Генма, обнимая за спину, прижимая к себе размякшего, потерявшего всю свою ершистость, элитного сенсея и поглаживая тайком пальцами, снова разговаривал о чем-то со своим Райдо, с Анко, с Ибики...
Эбису положил ладонь на руку Генмы, лежащую на косточке его бедра. Генма тут же переплел с ним пальцы, поглаживая и лаская.
Было как-то очень хорошо от этих прикосновений, легких, нежных, мягких.
Эбису стало клонить в сон до такой степени, что хотелось просто опустить голову на это рельефное, жилистое, крепкое плечо рядом и прикрыть глаза. Все-таки Ширануи, сука, его накачал. Это было последней мыслью, прежде чем голова Эбису коснулась-таки плеча спец-джонина.
Генма, продолжая трепаться с Райдо, мельком обернулся на Эбису, и машинально вернулся к Райдо, но потом удивленно уставился на как-то по-домашнему уютно и трогательно устроившуюся на его плече голову со съехавшими на бок очками. Ширануи аккуратно уцепился двумя пальцами за дужку, снял их с носа Эбису, сложил и положил на столик, а обнимавшая рука на бедре учителя мягко привлекла его ближе. Легкая улыбка одними уголками рта тронула губы Генмы, он беззвучно усмехнулся и вернулся к разговору с Райдо и Анко.
И только пальцы его продолжали легко и нежно ласкать расслабившиеся пальцы сенсея.
Эбису сквозь сон чувствовал только теплое, невесомое, такое умиротворяющее скольжение по пальцам, и слышал как сквозь вату бубнеж голосов, музыку и периодически исторгаемые луженой глоткой Гая вопли: «За прекрасных дам!».
Потом он перестал что либо слышать и чувствовать. Было тепло, спокойно и надежно. Остальное сейчас значения не имело.
Ощущения вернулись к нему значительно позже. Было все так же тепло, спокойно и надежно, но вот только было тихо, темно, мягко и удобно. Музыка больше не гремела, никто не орал и дымом табачным не воняло… Голова гудела, хотелось пить и в туалет. Эбису попытался произвести рекогносцировку на местности. Обнаружив себя лежащим на чем-то мягком, с подушкой под щекою, Эбису облегченно прикрыл глаза - все в порядке. Он дома.
Стоп! А как он до дома добрался? Какое-либо осмысленное объяснение, как он все-таки попал домой, в голову совершенно забредать не хотело. То есть даже никаких бессвязных обрывков. Однако настолько напиться, чтобы впасть в беспамятство, элитный учитель не мог. Эбису пил мало, искусство пития понимал в умеренности, посему в готовальню упивался крайне редко, таких случаев и было-то за всю жизнь раза три. К тому же ощущения при таком свинском возлиянии были настолько отвратительны, так безбожно кружилась голова и тошнило, что все три раза Эбису клялся самому себе и доброму, милому Ками, что больше никогда, ни за что и ни в коем разе. Блевать Эбису ненавидел, наверное, больше всего на свете, но его организм обладал одной может быть очень полезной, а может быть, наоборот, весьма досадной особенностью - Эбису никогда не мог напиться до потери памяти, хотя иногда очень хотелось. Ну не принимал его элитный организм алкоголь в таких количествах, способных вырубить мозг, и при достижении определенной кондиции Эбису попросту блевал дальше, чем видел. И иногда, особенно первое время после предательства Заджи, Эбису страстно завидовал тем товарищам, которые наутро говорили, что ничего не помнят из того, что вытворяли накануне. А учителю так иногда хотелось забыться, чтобы ничего не помнить…
Лежа на мягком, ровном и гладком, Эбису предположил, что это футон. Хорошо. То, что все ему приснилось - и вечеринка, и Генма, и признание его такое неожиданное, но, как оказалось, такое желанное - Эбису отмел за несостоятельностью. Он никогда не видел таких ярких, красочных и реалистичных снов. К тому же даже если ему что-то и снилось, его сны никогда не имели счастливого конца.
Значит, он на футоне. Где? В доме. В своем? Но как он до него добрался? Если Эбису не мог напиться до потери памяти, значит, он что-то должен был запомнить. А раз он ничего не помнил, значит, и факта того, что он как-то добирался домой, не было. Тогда где он?
Эбису попытался оторвать свою многострадальную головушку от подушки. В его голове огромный гонг тут же издал душераздирающий «Баааааннннннгггггг!». «Уй, бля!», - схватился за лоб Эбису, осторожно угнездив голову обратно. Нет, не приснилось. И утром похмелье еще раз даст в этом убедиться.
Ощущения возвращались частями. Сначала вкус во рту. Гадкий распухший язык прилип к небу. В горле пересохло и страшно хотелось пить. Потом учитель осознал, что неплохо было бы посетить уборную. Причем чем скорее, тем лучше. Пульсирующая боль в голове не давала сосредоточиться.
Потом вернулось зрение. Квадрат окна, чуть светлее, чем темнота комнаты. Еще ночь. Но обычно даже глухой ночью окно освещено фонарями у главного входа в Парк Конохи, обволакивая тусклым неверным светом предметы в комнате. Но сейчас за окном темнота и никаких фонарей… Стоп. Почему окно перед лицом? Как Эбису умудрился перевернуть футон? Раньше окно всегда было в головах, теперь оно справа, и еще что-то темное перед окном… Столик? Обычно на этом месте была стена, в которую утыкался носом Эбису, укутавшись в одеяло, долгими, полными одиночества и озноба ночами. «Это не моя квартира!!!» - не был бы Эбису элитным сенсеем, если бы у него были плохо развиты способность ориентироваться на местности, внимательность и логика.
Потом вернулся слух. Тишина. Тиканье часов. Тихое завывание ветра за окном. Рядом, прямо в область за ухом, кто-то дышал, и раздавалось совершенно умиротворенное сопение.
Эбису вздрогнул. Его обнимала тяжелая, расслабленная рука, и спине было горячо от прижавшегося рядом тела.
«Мама…» - только и смог подумать Эбису. Сенсей осторожно провел ладонью по глазам, потом провел себе по груди - рубашка на месте. Ниже - брюки тоже. «Слава Ками, я ничего интересного не пропустил», - снова испытал облегчение учитель. «Я все же ни с кем не переспал!» - посетил его логичный вывод, - «Это хорошо. Тогда с кем я сейчас сплю?!».
Эбису попытался перевернуться.
- Что, плохо? - раздался прямо в ухо хрипловатый сонный голос. Эбису чуть не подпрыгнул и застонал от вспышки в голове.
- Может, таблетку дать? - заботливо обняли его и склонились над сенсеем. Длинноватые волосы коснулись его щеки.
- Генма? - с надеждой спросил Эбису.
- А кого ты ждал увидеть? - ехидно протянул голос.
- Слава Ками! - выдохнул Эбису, - Где я?
- У меня дома, - спокойно ответил Генма, зевнув.
- А… а я не помню, как мы сюда попали, - растерянно пробормотал сенсей, едва ворочая языком.
- Я перемещение сделал, ты такой несчастный был, куда тебя тащить пешком, - объяснил Генма, плотнее прижимаясь к Эбису, устраиваясь уютнее и собираясь снова уснуть.
- А-а-а, - протянул элитный учитель.
Над ухом рассыпался мягкий смешок:
- Н-да, Эбису-сенсей… Вас еще пить учить и учить…
- Это ты меня накачал, свинья! - простонал Эбису, морщась от болезненной пульсации в голове.
- Ага, и воспользовавшись положением, лишил девственности, - на этот раз Генма зевнул с завыванием, - Как институтку.
- Дурак, - фыркнул Эбису и снова сморщился от головной боли, - ты же сказал, что я лось.
- Угу. И еще трепетная лань, - напомнил Ширануи ему куда-то в шею щекотно и жарко.
- Где у тебя туалет? Я пить хочу, - выдавил Эбису, едва ворочая языком.
- Попить, вообще-то на кухне можно, - удивился Генма.
- Мммм, - замычал сенсей, не в состоянии тратить последние силы на объяснения, - В туалет, потом пить.
- А-а-а, а то я уже испугался, что ты… - начал было Генма, но Эбису его перебил, не в силах плюнуть в него ядом:
- Иди в жопу, Генма! Мне не до шуток!
- Да ладно, ладно, - стал сползать с футона Генма, но тут же не смог отказать себе в удовольствии и не добавить ехидно:
- Хотя предложение очень заманчивое.
- Сука, - простонал Эбису, и стал поворачиваться на другой бок, чтобы не слишком сильно отдавалось в голове. Его рука, а именно острые, набитые тренировками костяшки пальцев, описав дугу, тут же со всего размаху попали во что-то мягкое.
- Блядь! - раздался в темноте рык, - Эбису! Твою ж мать!
- Мммм? - простонал Эбису, мучительно заставляя себя перевернуться и приподняться, поскольку понял, что что-то натворил.
- Что «му», любимый ты мой?! Нет! Ты не лань! Ты, сука, птеродактиль! Хули ты тут крылами размахался! Очкозавр домашний обыкновенный! - жалобно стонал Генма.
- Генма, прости, я… - растерялся Эбису и, наконец, перевернулся, поднялся, поборов вспышки, методично тумкающие в голове, и встал на колени. Во тьме, пульсирующей красноватыми вспышками, страдающий сенсей разглядел очертания черной тени, сидящей на пятках и прижавшей руки к лицу, завесившись длинными волосами до плеч.
- Эбису, ты мне решил глаз высадить? – укоряющее спросил Генма, утираясь кулаком, как плачущий ребенок. Острое чувство нежности вдруг захлестнуло Эбису.
- Генма… дай я посмотрю, - приблизился к нему Эбису.
- И что ты тут в темноте хочешь увидеть? - поинтересовался Ширануи.
Эбису, не надеясь на свой контуженный выпитым вестибулярный аппарат, осторожно протянул руки, чтобы больше не делать резких телодвижений и снова не попасть Генме по лицу. Коснувшись запястий спец-джонина, попытался отвести его руки от глаз, сделал на коленях еще один осторожный шажок ближе и аккуратненько наступил коленкой Генме между ног.
Звук, который издал Генма, скорее был похож на сип раненого вепря, придавленного бетонной плитой. Ширануи, тут же зажав руки между ног, резко согнулся от дикой боли, и по инерции со всей дури шарахнул лбом в переносицу Эбису, пытавшегося заботливо заглянуть ему в лицо.
- Ебать… - только и смог выдавить элитный учитель, гордость и пример для подражания подрастающего поколения, зажмурившись от боли, схватившись за нос и откинувшись на пятки, чувствуя, как хлынувшая кровь заливает его губы, подбородок, сочится сквозь пальцы и капает вниз, сползая по запястьям. Эбису медленно проморгался, ловя остатки вспышек фейерверков в глазах.
- Эбису… сука ты элитная, ты меня совсем угандошить решил? - просипел Генма, уткнувшись лицом учителю в причинное место и не в силах разогнуться от боли. Искушение укусить в отместку было столь велико, что Генма с трудом поборол это желание, повернул голову на бок, прижимаясь щекой к ляжке Эбису, всхлипнул и зажмурил глаза, чувствуя, как на щеку и волосы капают горячие капли. Эбису шмыгнул носом, давясь кровью.
- Ты чё там, плачешь что ли? - простонал Генма сквозь зубы, не в состоянии открыть глаза.
- Да не плачу я! - булькнул кровью Эбису, снова шмыгнул и засунул нос в сгиб локтя, в рукав рубашки, чтобы не пачкать кровью Генму и его постель.
Генма, изредка содрогаясь в последних конвульсиях, хрипло дышал Эбису в ляжку, и сенсей осторожно положил ладонь на его растрепанную голову, поглаживая и путаясь пальцами в прядях волос, испачканных в крови.
Генма медленно выпростал руки, заполз ладонями Эбису под бедра и прижался всем телом, гася последние вспышки боли.
Наконец, придя в себя, Генма кое-как поднялся и сполз с футона.
- Блин, от тебя один дискомфорт! - насмешливо произнес Генма, нащупав выключатель. Свет озарил комнату, заставив джонинов зажмуриться. Генма открыл глаза. Прямо на него смотрели огромные, какие-то испуганные глазищи Эбису.
- Твою мать! Ты что ж молчал-то?! - заорал Генма, бросаясь к сенсею.
- Да я… - начал было Эбису, но Генма быстро отвел его руки от лица, сложил печать и приблизил ладони к носу несчастного сенсея. Нежно-зеленая чакра тихо зашелестела, останавливая кровь и заглушая боль.
- М-да, - протянул задумчиво Генма, разглядывая дело своих рук, вернее, своего лба, - Давненько у меня такой горячей ночки не было! И самое обидное, что даже ведь пальцем не тронул! Даже поприставать не успел! Было бы хоть за дело, не так обидно было бы! Представляю, что завтра скажут, когда нас увидят. Все решат, что я тебя избил, пытаясь изнасиловать в грубой форме, а ты оказывал сопротивление, вот увидишь. И ведь никто не поверит, что ты на меня первый напал! И Хатаке с Умино отмудохают меня за тебя, как обоссавшегося пуделя, скажут, что я мерзкое животное, а ты…
- А я трепетная лань и домашний очкозавр, - хмыкнул Эбису. Два спец-джонина посмотрели друг на друга, губы их медленно расползлись в стороны и они оба захохотали.
- Ладно, пошли в ванную, будем тебя отмывать, - вздохнул Генма, когда они отсмеялись.
- И тебя тоже, - улыбнулся Эбису.
В ванной две физиономии - одна в кровище, с раздутым, налившимся синью носом и уже начавшими определяться синяками под глазами от мощного удара в переносицу, и вторая, с опухшим красным глазом, с темнеющим банальным синяком вокруг и почему-то тоже в крови - уставились на себя в зеркало.
- Красавцы, - хмыкнул Генма, включая воду.
- Прости, - снова тихо извинился Эбису.
- Да что ты все заладил - прости да прости! - отмахнулся Генма и стащил с себя черную, местами в мокрых кровяных пятнах, футболку. Эбису уставился в зеркало на Генму, не в состоянии заставить себя отвести взгляд. Гибкое тело напряглось, поднимая руки с футболкой, крепкие жилы перекатились под кожей на руках, вырисовались квадратики пресса, из футболки вывалился и скользнул яркой змейкой по груди именной жетон на цепочке. Эбису сглотнул и вздрогнул - который раз за сегодня?
Генма шваркнул футболку на пол и встретился с глазами Эбису в зеркале.
- Что? - спросил он, но губы его уже поползли в стороны - знал, стервец, какое впечатление производит.
Эбису мотнул головой и ничего не сказал.
- Что, совсем ничего?! Да ладно тебе, вредина, мог бы и сказать, что я тебе нравлюсь, - съёрничал Генма.
- Нравишься, - признался Эбису.
- Ну слава Ками! - тихо рассмеялся Генма, сунув голову под кран и смывая кровь Эбису с волос и лица. Потом, пригоршней зачерпнув воды, смыл кровь на плече, пропитавшуюся сквозь футболку.
Учитель смотрел на переливающиеся мышцы спины, на ровные четки выпирающих позвонков, и ему вдруг так захотелось провести по спине ладонями, огладить, обласкать, прижаться губами к этим таким беззащитным сейчас косточкам… Но руки его были в крови, и губы тоже, и весь он был, как с бойни.
- Надо белье постельное снять и свежее постелить, а то все в крови, - фыркнул водой Генма.
- Прости, от меня одни неприятности, - пробормотал Эбису.
- Слушай, заканчивай уже, а? Я тебе нос сломал, а ты еще прощения просишь! - ответил Генма, не глядя завинчивая краны с водой, - Блин, кому рассказать - уссаться можно - герой-любовник, бля… Ни разу еще трахнуться не успели, а я уже нос своему любимому свернул…
- А я тебе глаз подбил и кхм… и яйца отдавил, - снова повинился Эбису.
- Вот-вот, я же говорю - лось! - отжал мокрые волосы Генма и нащупал на крючке полотенце, - Давай, отмывайся, яйцедав несчастный!
- Кто?! - растерялся Эбису, уже зачерпнувший полные пригоршни воды, вытаращив в зеркало глаза и встретившись с глазами Генмы, превратившимися в щелочки - один от фингала, второй от смеха.
- Любимый и драгоценный, вот кто! Пойду чаю, что ли, заварю… Поспали, блин… Эбису, чума ты болотная! Как же ты один все это время жил? Тебя ж одного опасно оставлять.
- Вообще-то, пока я один жил, мне никто носов не ломал, - съязвил в ответ Эбису, - А от твоей заботы я калекой стану…
- Позволь напомнить, мой дражайший забывчивый друг, что началось все с того, что кто-то захотел заботливо посмотреть, вышиб он мне глаз с первой попытки или стоит повторить, - парировал Генма. Эбису закусил губу и опустил глаза.
- Ну, Эбису? Ну ты чего? Слушай, я знаю, что я мудак и шутки у меня такие же мудацкие, но ничего поделать не могу. Меня как понесет, что хоть сам себе язык откусывай! Но ты ведь привыкнешь, да? - Генма быстро чмокнул Эбису в скулу у глаза, подобравшись сзади.
- Да, кстати, туалет - соседняя дверь, - вспомнил Генма и удалился.
Эбису снял промокшую от крови рубашку. «Да, умыванием тут явно не обойдешься», подумал он, разглядывая себя в зеркало. Нос уже не болел - спасибо Генме. Хоть и зараза, но медик неплохой, ничего не скажешь. Эбису осмотрелся по сторонам и не найдя, куда пристроить грязную рубашку, аккуратно свернул ее в комочек и положил на пол на Генмину футболку.
Эбису по пояс залез под кран над ванной, смывая кровь с груди, живота, локтя, в который прятал нос, глядя, как в ванну стекают красноватые струи.
В этот момент в ванную заглянул Генма, швырнул на пол скомканное в одну большую кучу постельное белье в пятнах крови и крикнул на выходе:
- А в душ не проще? Я тебе сейчас полотенце принесу.
- Надо замочить все, иначе кровь потом не отстираем, - крикнул Эбису в ответ.
- Да я сейчас машинку загружу, неужели ты думаешь, что я руками стираю? Я конечно, героический шиноби, но не до такой степени, - фыркнул Генма, открывая где-то на уровне коленок Эбису лючок машинки. Попыхтев и чуть не пинками запихав в небольшую старенькую машинку всю кучу, Генма протянул руку:
- Штаны давай, вон тоже все в крови.
Эбису тупо взглянул на Генму, для чего ему пришлось повернуть голову под краном вбок, и он тут же залил ухо водой.
- Не стоит, зачем… - засмущался Эбису, выковыривая пальцем воду из уха, - Может, я лучше технику перемещения сделаю и домой? Я и так тебе сколько неприятностей причинил…
- К черту все твои техники! - буркнул Генма, - Не отпущу я тебя никуда.
Ширануи так забавно набычился и глядел исподлобья, сложив руки на груди, отчего выглядел как-то по-мальчишески трогательно с этим фонарем под глазом, что Эбису сдался. Впрочем, не больно-то учитель и сопротивлялся - приличия приличиями, конечно, и воспитание, и мораль, и прочие высокие материи, но к чему лицемерить - он не хотел никуда уходить. Не сейчас. Может быть потом, чуть позже…
- Ну и не отпускай, - согласился Эбису, и на душе почему-то стало легко и ясно. Генма сразу лицом просветлел и снова протянул руку:
- Тогда снимай штаны!
- Эмм? - Эбису уставился на него с глупой улыбкой, не улавливая причинной связи между первым и вторым.
- Сейчас стирку запустим - к утру высохнет все, - пояснил Генма.
- А-а-а, ну да, ты прав, - Эбису расстегнул застежку и стал стягивать штаны. Генма смотрел на действия элитного сенсея, привалившись плечом к притолоке.
- Черт, Эбису, давай быстрее, а то вот так медленно и печально раздеваться у тебя слишком сексуально получается, и ты меня просто заводишь! - с наглой ухмылкой выдал Генма.
Эбису опешил, побыстрее стащил штаны, запутался в штанине, неловко попрыгав на одной ноге, и протянул их Генме, стыдливо уводя глаза в сторону.
- Мда, стиптизера из тебя не выйдет. А говорили, что ты скрытый извращенец! - печально констатировал Генма. Эбису, вспыхнув, швырнул в него штаны, Генма поймал их на лету, смеясь, и пока запихивал их в машинку, все посмеивался, поглядывая на Эбису.
- Иди чай заваривай! - буркнул Эбису, как истинный шиноби сдерживая неимоверным усилием воли неукротимое желание треснуть Ширануи по загривку.
Закрыв за Генмой дверь, Эбису включил душ. Плотные стремительные струи ударили с грохотом в ванну, пар постепенно начал обволакивать зеркало, шторку, стены.
Под горячей водой было хорошо и спокойно. И голова почему-то уже не болела - видимо, когда Генма нос врачевал, заодно и голове подвезло. Эбису грелся под горячей водой и думал - положение становится патовым. Понятно, что попив чаю, им придется лечь в одну постель снова. И если Генма заботливо уложил его, пьяного, и благородно всего лишь прикорнул рядом, невинно обняв, то это можно объяснить тем, что либо Ширануи просто решил, что с невменяемым сенсеем все равно ничего путного не сделаешь, либо он и вправду не думал об этом, просто позаботился об Эбису.
Но теперь они достаточно протрезвели для того, чтобы просто лечь рядом, невинно обняться и снова уснуть… Эбису не мальчик, тоже понимал, что последует за этим. Только вот отказываться от этого он почему-то не хотел.
У него так давно уже никого не было… И так давно никто не говорил ему «люблю», когда не только тела, но и души сплетаются воедино так, что сразу и не разорвать…
Только вот не был уверен Эбису в том, что Генма серьезен. И боялся он именно этого - зная Генму, ни в чем нельзя быть уверенным. Ками знает, что из этого выйдет… Ведь Ширануи, что кот, он ничей - хоть и ластится, и урчит, а рано или поздно все равно в форточку шмыг, только задранный хвост с яйцами тебе покажет, и был таков. А потом придет, как ни в чем не бывало, потрется о ноги, скажет: «Жрать давай!», на колени вспрыгнет, клубочком свернется и таким шнурком прикинется, что и не захочешь, а прижмешь к себе и гладить начнешь.
И понимал все это взволнованный учитель, и знал, на что шел. Вот только понять не мог, почему он готов сейчас наплевать на все свои принципы? Почему он согласен быть с Ширануи, почему он хочет, чтобы эти жилистые сильные руки ласкали его тело, даже зная, что не завтра утром, так через месяц все закончится? А ведь это рано или поздно закончится.
После того, как Эбису застал своего любимого с другим, он был растоптан, унижен, раздавлен, уничтожен и захлебывался от боли еще очень долго. А потом заставил себя встать и пойти дальше, и научился умело держать одинаково приветливую для всех улыбку на лице. Только вот глаза за очками прятал теперь всегда. Раньше просто казалось, что темные очки - это круто, а теперь они стали его глазами. Холодными, тускло поблескивающими, равнодушными и ничего не выражающими кроме зеркального отражения собеседника. И никто не видел его настоящий взгляд - потерянный, усталый, одинокий и глубоко разочарованный. Два года Эбису оттачивал свою гордость, два года твердил себе и убеждал, что просто одноразового секса ему не надо, этого слишком мало, это слишком просто. Почти заставил себя поверить в то, что уж лучше одному, чем с кем попало… Два года учился делать взгляд таким же тусклым и равнодушно-холодным, как стекла очков, чтобы однажды снять эти дурацкие очки и смело встретить спокойными ледяными глазами любой взгляд.
Но вот сейчас все два года мозготрахания и упорного самовнушения шли под хвост именно этому коту с яйцами… Эбису хотел этого парня, со всем его потаскушечьим прошлым, со всеми его ухмылками и подъебками, со всем его раздолбайством. Хотел страстно, горячо, понимая, что давно хотел, только сам себе признаться боялся. И потому и бесился каждый раз, когда видел Генму. И согласился бы раньше, предложи Ширануи ему переспать. Ну так, поломался бы для приличия, и все равно ведь согласился бы… И сейчас он отдавал себе отчет, что выйдет из душа, завернутый в полотенце на бедрах, и Генма прищурит свои кошачьи глаза, и понесется душа в рай, а жопа по кочкам. Но Эбису не боялся больше, что завтра всего этого может больше не быть. Одна вещь, которая наделяла спокойствием его душу - та самая валентинка, которую написал ему Генма. Ведь просто так такие парни вот такие слова не пишут… И остальное было уже не важно..
И тут словно молнией шарахнуло Эбису прямо промеж глаз, в то самое место, в которое попал лбом Генма.
- Твою мать! - рявкнул он, стукнув по колену кулаком и охнул от боли.
- Эбису! Что случилось? - через мгновение дернул запертую дверь Генма снаружи.
Эбису готов был расплакаться от злости на самого себя. Он выключил воду, медленно вытерся полотенцем.
- Эбису! Открой быстро! - снова крикнул Генма, обеспокоенно стукнув в дверь, не слыша ответа.
Эбису вышел из ванной с полотенцем на бедрах и, глядя остановившимися глазами на Генму, едва выговорил:
- Твоя танка… Она в заднем кармане штанов осталась… И теперь она…
- Ками-сама, Эбису! Теперь ей пиздец, чё! - ехидно всплеснул руками Генма.
- Ты не понимаешь… Она… она погибла… Это была первая валентинка в моей жизни, первые стихи для меня, понимаешь? От тебя… - расстроенный Эбису даже не заметил ехидства в реплике вечно стебущегося Генмы.
Но тут Ширануи посерьезнел, взял Эбису за плечи и привлек к себе:
- Ну ладно тебе! Ну не переживай, пожалуйста! Я тебе еще напишу. Другую. Пороюсь в библиотеке и найду что-нибудь красивое… Или сам попробую, хочешь? Только тебе только от меня.
- Обещаешь? - вскинул на него глаза сенсей.
- Обещаю, - мягко усмехнулся Генма, - Прямо завтра. Пойдем, чай остывает. Черт, как же ты меня напугал…
Они молча пили чай, а за окном завывал февральский ночной холодный ветер. Им не хотелось говорить, они просто смотрели друг на друга. А когда чай закончился, Генма встал и протянул руку Эбису. После душа и горячего чая сонливость снова накатила на учителя. Глаза слипались, и в голове даже мыслей никаких не было. Но это была сладкая полудрема - было хорошо, спокойно и очень легко, словно дышать. Он взял Генму за протянутую руку и поднялся к нему, глядя на него осоловелыми глазами.
Они улеглись на свежую постель, и Генма, укутав одеялом Эбису, как ребенка, по самые уши, пробрался руками к его теплому животу, обняв, прижимаясь грудью и животом к его спине, подсовывая коленки ему под колени, сплетая ступни друг с другом, коснулся губами плеча и тихо сказал:
- Спи, пьянчужка...
Эбису вздохнул и вдруг понял, что совсем не знал Генму. Никакой он не потаскун, и не раздолбай… Только по-настоящему любящий человек вот так прижмется к тебе, уткнется в шею носом, и никогда не воспользуется твоей слабостью, не будет настаивать на близости, и не попросит о ней, и даже не будет ждать, что предложат. И совсем не обидится из-за этого. Он просто обнимет, оградит собой от всего на свете, окутает своим теплом, и, целуя, как ребенка, скажет: «Спи! Я просто буду рядом».
- Мы ведь вместе? - услышал Эбису шепот, впадая в дрему.
- Да. Мы давно уже вместе, просто не поняли сразу, - прошептал сонно Эбису.
- Ты меня тоже не отпускай никуда, хорошо? - дыхание пощекотало шею, скользнуло по уху.
- Хорошо, - шепнул Эбису, но в ответ ему раздалось ровное глубокое дыхание. Эбису улыбнулся, переплел свои пальцы с длинными пальцами Генмы, расслабившимися у него на животе, и, поймав его ритм дыхания, уже засыпая, понял, что так дышать намного легче. Вместе - вдох. Вместе - выдох. Вдох. Выдох. Вместе…
-
-
23.02.2012 в 12:49Боже!!! Как оно прекрасно!!!! Как давно я ничитала ничего подобного!!! Автор-сама вы просто не подрожаемы
Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо-спасибо-спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Боже! Сколько эмоция, как все описанно, как же здорово!!!!!!!!!!!!!!
спасибо
-
-
23.02.2012 в 14:34Спасибо за такой отзыв. Вот уже не ожидала. Увидела и чуть не упала.
Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!! Я так рада, что тебе понравилось!
-
-
23.02.2012 в 15:26-
-
23.02.2012 в 15:56-
-
23.02.2012 в 16:03-
-
23.02.2012 в 16:37-
-
23.02.2012 в 17:18-
-
23.02.2012 в 19:20-
-
23.02.2012 в 20:34-
-
24.02.2012 в 23:40-
-
24.02.2012 в 23:42-
-
25.02.2012 в 13:54-
-
25.02.2012 в 17:07